Связанные

Русс Алана

— Какая прелесть, — манерно растягивая слова, произнес он, лениво переводя взгляд с меня на бармена.

Я ждала еще какой-нибудь гадости, но он молчал. И я решила, пока не поздно, сбежать, ведь этот надменный красавец явно за мной не пойдет.

Назвать меня трусихой, конечно нельзя. Я всегда встречала все трудности с высоко поднятой головой, но сейчас я почему-то жутко боялась. Боялась сказать лишнее, боялась показаться глупой… Боялась этого странного Велора, разумеется.

Я не спеша поднялась. Махнула

рукой Алексею в знак прощания и только приподняла подол, готовясь припустить куда подальше, как Велор вновь язвительно повторил:

— Ну, надо же! Какая прелесть.

Это стало последней каплей. Я всем телом резко развернулась к брюнету.

— Так, давай проясним, — зашипела я, и даже сама свой голос не узнала. — Что тебе от меня нужно?

И лишь произнеся вопрос, я поняла, что попалась в хитро-спланированную ловушку. Это была чистой воды провокация! И провокатор, вальяжно сидящий и попивающий виски, был абсолютно доволен собой.

Несмотря на осознание, пришедшее ко мне пусть и с опозданием, остановиться я уже не могла и катила на зарвавшегося хама как паровой каток.

— Ты что, вопрос не расслышал? — решила уточнить я.

Велор молчал. По какому-то одному ему известному праву у него было передо мной преимущество.

И я второй раз за вечер почувствовала себя полной идиоткой. Идиоткой потому, что принялась выяснять отношения с совершенно незнакомым мне человеком. Идиоткой потому, что тем самым я показала всю свою обиду и негодование. Идиоткой потому, что показала свою слабость.

«Да чтоб тебя!» — выругалась я про себя и собралась, было, уже уйти с позором, как…

— Вопрос я расслышал. И могу на него ответить, если требуется, — гадко улыбаясь, водя указательным пальцем по бортику стакана и даже не глядя на меня, ответил Велор.

Что мне оставалось делать? Хотели? Получите, распишитесь. Пытаясь сделать вид, что особого интереса у меня не возникло, я устало посмотрела на оппонента.

— Горю от нетерпения.

Велор снова молчал, словно подзадоривая меня.

— Я жду извинений, — наконец изрек он.

Мой рот непроизвольно раскрылся. Я ожидала чего угодно! Какой угодно мерзости или гадости, оскорблений в свой адрес, но не этого.

— Э-э-э… — прозвучало жутко интеллектуально. — Что?

— Что именно в фразе «я жду извинений» тебе не понятно? — уколол меня брюнет, захватывая в плен своих глаз.

— Мне все понятно, — смутилась я, силясь оторвать взгляд от точеного лица. — Загадка только лишь в том, за что именно я должна простить прощения?

— Ну хотя бы за это, — и Велор картинно обвел рукой уже подсохшее пятно на своей рубашке.

Я вытаращила глаза: «Вопиющая наглость! Я сама жертва обстоятельств, но мне же чудесным образом приписали все грехи?»

И только я намерилась разразиться гневной тирадой, как Велора

кто-то окликнул.

К нам плавной походкой приближалась эффектная женщина лет… Не знаю, сколько ей лет! Никогда не умела на глаз определять возраст.

Отмечу лишь, что на ней было безумно красивое вечернее платье с глубоким вырезом, а ее темно-каштановые вьющиеся волосы были собраны в высокую строгую прическу. Она была настолько шикарна, что я невольно почувствовала себя гаже того самого утенка.

И эта красотка явно могла похвастать знакомством с Велором.

— Какая встреча, — улыбнулась она.

Однако тепла в этой улыбке не было. Она была скорее опасной, предупреждающей. И глаза женщины были совершенно неподвижны. Ни намека на искорки смеха!

— Здравствуй, Натана, — Велор поднялся, а я закатила глаза: «Что за парад дурацких имен?»

— Не ожидала встретить тебя здесь, — все так же ледяная полуулыбка на пухлых губах.

— Могу сказать тебе то же. Что тебе нужно? — не стал ходить вокруг да около брюнет.

Натана рассмеялась. И смех этот был мне жутко неприятен, даже душа задрожала от ужаса.

— О, ты просто очарователен! Всегда сразу к делу, — смеясь, упрекнула его женщина. — Мы сто лет не виделись. Так почему бы нам просто не поболтать о том о сем и не выпить чего-нибудь, м?

Велор сохранял безмолвное спокойствие. Мне даже почудилось, будто он слегка нос наморщил, словно запахло чем-то зловонным.

— Упрямишься? — подойдя ближе и посерьезнев, сказала Натана — Хорошо. К делу, так к делу.

А я поймала себя на мысли, что к такой женщине, несмотря на всю ее шикарность, я и на сотню миль не подошла бы!

Неуютно было не только мне, но и Алексею, с интересом наблюдавшему сначала за нашей с Велором перепалкой, а теперь и за новым поворотом сюжета.

— Думаешь, я не добьюсь своего, — снова улыбаясь, прошептала женщина.

«И как я только умудрилась это услышать?!» — поразилась я.

— Удивительно. Вы все… хм… Вы всегда так самоуверенны, даже смешно, — отозвался Велор совершенно спокойно. — Ты ничего не сможешь мне сделать, Натана. И ты это знаешь.

О ком он говорил, и кто такие эти «вы все» и «хм» мне было неясно. Но встревать в разговор я, разумеется, не рискнула.

— Было бы желание, — игриво усмехнулась женщина. — Твое сердце будет моим, — вновь перешла она на угрожающий шепот.

Мы с Алексеем переглянулись: «Что это еще за мыльные сериалы для домохозяек? Кто так говорит: твое сердце будет моим?» — подумала я, усмехнувшись.

Готова поспорить, бармену пришла та же мысль, потому что его губы задрожали в еле сдерживаемой улыбке.

— Я все тебе уже давно объяснил. После того, что ты сделала… я лучше сдохну, чем свяжу свою жизнь с такой, как ты, — холодно отчеканил Велор.