Связанные

Нотон Элизабет

Ему захотелось ее защитить и найти обидчиков, а затем заставить их заплатить.

Но прежде, чем он успел уловить что-то еще в ее чертах, она отвернулась, картинка поблекла.

Стеклышко снова стало таким же заледеневшим, неровным и холодным осколком, как прежде.

– Нет. Подожди. Вернись. – Макс потряс стекло. – Покажи мне мое самое заветное желание. Вернись! – Он проговорил слова, и снова. Но напрасно.

Тепло, согревавшее его всего несколько секунд назад, ушло вместе с ней.

Зная, что на

сегодня это все, Макс растянулся на тюфяке, закрыл глаза и прижал стеклышко к груди. Слезы обожгли глаза, а в желудке снова заурчало.

Никогда прежде он не чувствовал себя таким грязным и неприятным, как в эту минуту.

Может быть, она увидела его через стекло.

Может, именно это ее расстроило, поэтому она отвернулась с отвращением. Но, только подумав об этом, Макс понял, что это неправда. Маленькая старушка в белом одеянии сказала, что зеркало работает лишь в одну сторону. И все же это было небольшое утешение, когда мысли о ней напоминали ему обо всем, чем он не обладал.

Ему нравилось представлять, что она бы им гордилась. За то, что сопротивляется Аталанте, за то, что борется за правду, которую чувствует внутри себя. Но, в действительности, может, это вовсе не так. Может, она увидит в нем то же самое, что и другие – чумазого, десятилетнего мальчишку, который никому не нужен.

Он откатился от еды, которая отчаянно нужна была его телу, и, еле справляясь со слезами, которые теперь катились по щекам, крепко сжал стеклышко.

Тепло, влившееся в него прежде, все еще пульсировало в его груди, поэтому Макс цеплялся за это чувство.

За надежду, что когда-нибудь она за ним придет.

Ему теперь было наплевать, почему она его оставила. Макс лишь хотел вернуть родительницу. Если боги сжалятся и пришлют ее к нему, он станет лучшим сыном, которого желает любая мать. Он дал слово.

Макса манил сон. Мальчик снова увидел ее лицо, только на этот раз она стояла в белом поле. Ее красивые черты были напряжены от волнения, когда она искала, как надеялся Макс, его. И хотя он знал, что это всего лишь сон, он все равно побежал к ней.

Потому что даже увидеть ее во сне - это лучшее из всего, что было в его несчастной жизни.

* * *

Аргонавт Зандер никогда не шел на поводу ни у кого. Это было против его природы: если кто-то говорил «садись» - он вставал. Если ему приказывали следовать в одном направлении - он шел в противоположном. Единственный арголеец, к кому Зандер прислушивался, да и то неохотно, – Терон. Так что указания Каллии не просто вывели Зандера из себя, а довели до ручки так, что у него волосы дыбом встали.

Однако он был не глуп и понимал, что иногда лучше прикусить язык, чем дать волю ярости. И сейчас, хотя ему ужасно не хотелось повиноваться Каллии, придется слушаться.

Но, Аид побери, Зандер не собирался раздеваться перед

ней.

Аргонавт прошел по комнате, не глядя на Каллию, опустился на один из бархатных диванов в гостиной и наклонился, чтобы развязать шнурки. Слишком поздно он понял, что выбрал тот же диван, на котором разложил целительницу одной темной знойной ночью почти одиннадцать лет назад.

Кровь прилила к паху. Кожа стала горячей и влажной. Те слова, которые Каллия прошептала ему в ту ночь, когда он подстерег ее после того, как она навестила царя, прозвучали в его голове:

« Возьми меня, Зандер. Быстро. Пока кто-нибудь меня не отговорил».

Девять простых слов. Вот и все. Она точно знала, что сказать, чтобы перевернуть его мир вверх тормашками в одну секунду.

На лбу Зандера выступил пот, когда он вспомнил ощущение гладкой кожи, вкус влажного тепла, то, как она взорвалась, принимая его в себя на этом самом месте. Он вытер рукой лоб, затем нахмурился, потому что это воспоминание – самое последнее, что ему было нужно, пока он тут сидит, развязывая шнурки на ботинках, чтобы Каллия смогла провести свой маленький «осмотр».

И, демон побери, стальная палка между бедер совершенно ясно напомнила ему, что именно она, а не будущая жена, является его суженой.

Зандер бросил ботинок, который со стуком ударился об пол.

Аргонавт сердито посмотрел в другой конец комнаты: Каллия закончила вытаскивать инструменты и теперь рассматривала в большие окна сельскую местность. Целительница сложила руки на груди и стиснула зубы.

При взгляде на Каллию что-то кольнуло в груди аргонавта. Боги, какой же он дурак! Раньше ему все в ней нравилось. Он желал ее без остатка.

Зандер был настолько ослеплен, что даже не сообразил вовремя, что она была вовсе не той, кто ему нужен и кого он хотел.

Но ведь это произошло еще до того, как Зандер понял, какая она на самом деле, в глубине души. Прежде, чем обнаружил, что Гера не ошиблась в выборе суженой для него – Каллия представляла собой все то, что он ненавидел больше всего. Прошлое? То, что он сделал с ней в этой комнате? Это уже просто фантазия. А в настоящем, замечая ее холодное безразличие, Зандер осознал, что реальность – видеть Каллию такой, какая она есть, а не такой, какой бы ему хотелось.

И возбуждение, которое он пытался обуздать с тех пор, как вошел в комнату, сошло на нет. Аргонавт сбросил второй ботинок, стиснул зубы и встал, снимая рубашку через голову. Следуя протоколу, он снял все свое оружие, прежде чем прийти в замок, поэтому не надо было думать, куда деть паразоний и другие штуковины, которые Титус постоянно мастерил. И Зандер был этому рад: возня с оружием только задержит его, и аргонавт пробудет наедине с Каллией дольше.

– Где тебе угодно меня осмотреть?