Связанные
Шрифт:
— У него никого нет, Блэр.
— У него есть ты. — Я потираю лоб.
— У меня бой в следующем месяце. Я тренируюсь и у меня много рекламы, чтобы продать. Нет времени.
— У него есть Доусон.
— Жена Доусона беременна, и у него трое детей, его тарелка полна.
— У него есть мама.
Джесси выпускает враждебный смех.
— Вот о ком я хотел с тобой поговорить. Ни за что, черт возьми, Мэри никогда не заговорит со мной. В прошлый раз, когда я ее видел, я помогал Тайлеру упаковывать дерьмо из ее дома, и она чуть не вызвала на меня полицию только за то,
У меня действительно есть выбор? Я не думаю, что знаю. И даже если бы у меня был выбор, часть меня умирает от желания увидеть мать Тая. Это может звучать пафосно, но она часть него. Кто знает? Может быть, я действительно смогу вернуть этих двоих на связь. Разве это не было бы чем-то? Тот факт, что я даже не обдумываю это, достаточно, чтобы сказать мне, как сильно я все еще люблю его.
— Мне нужен ее номер. — Я ерзаю на своем табурете.
Джесси делает лицо.
— Я думаю, тебе лучше поехать к ней домой. Личная встреча будет иметь большее влияние.
Звучит как рецепт катастрофы, но я должна собраться. Я хочу это. Я хочу помочь Таю.
Я хочу иметь шанс увидеть его снова.
***
Мэри Уайлдер живет в Редвуде, Северная Калифорния, в районе, который заставит даже чемпиона ММА опасаться за свою жизнь. Я не знаю, что привело ее сюда, но я точно знаю, что это не могло быть связано с приобретением недвижимости. Дом маленький и деревянный, и ему срочно нужна покраска и новая крыша. Двор не косили месяцами — или годами — и все растения, деревья и сорняки либо желтые, либо оранжевые, либо покрыты грязью. Двор загроможден случайным хламом — детские велосипеды, пустые картонные коробки, ржавые куски металла, гниющие деревянные поддоны. Чувак, это место выглядит грубо.
Как Тай мог позволить своей маме так жить?
Я убеждаюсь, что мой «мини-купер» заперт, и толкаю ржавые ворота, ругаясь, пока, спотыкаясь, пробираюсь мимо стопок заплесневелых газет и ящиков с пустыми консервными банками и взбираюсь по лестнице на крыльцо к ее входной двери. В двери грязное, пожелтевшее окно с порванной занавеской. Я дважды хлопаю и чихаю, когда в воздух поднимается пыль.
Никто не отвечает, но мне кажется, что я слышу приглушенный кашель внутри дома. Я снова стучу в дверь, на этот раз сильнее.
— Уходи, — стонет несчастный голос.
— Откройте дверь, миссис Уайлдер, — кричу я. Я надеюсь, что передаю какой-то авторитет, потому что она может быть моим единственным шансом вытащить Тая из того дерьма, в которое он увяз с головой.
Крыльцо трясется, когда ее шаги приближаются. Я слышу, как она кряхтит, шурша цепным замком.
Она передумала в последнюю минуту и решила заглянуть через занавеску.
— Кто ты, черт возьми? — требует она.
Я украдкой смотрю на мать Уайлдер. Она совсем не похожа на своего сына. Он высокий, худощавый, спортивный и имеет черты лица божества. Она выглядит как усталая, толстая, безработная мать восьмерых детей.
— Это о вашем
Занавес опускается на место.
— У меня нет денег на залог, чтобы помочь ему. Уходите.
Иисус Христос. Я качаю головой и зажмуриваюсь. Вот вам и материнские инстинкты. Я пинаю уродливую лягушку рядом с ее дверью. Большая, пульсирующая ошибка. Он сделан из чугуна.
— Ему не нужны деньги, Мэри. Ему нужна помощь. У него все внутри разбито, и я не знаю, к кому обратиться. — Я стучу в ее дверь кулаком. Я нетерпеливо жду и потираю раненые пальцы ног, пока она открывает дверь и стоит передо мной, ее глаза пусты от безразличия.
— Он не разговаривал со мной три года, как, черт возьми, я могу ему помочь? — Она опирается на дверной косяк и складывает руки на груди.
Я позволяю себе секунду, чтобы взглянуть на нее. Она выглядит не очень. Отец Уайлдер, должно быть, был моделью, иначе я не понимаю, как Тай и эта женщина связаны генетически.
Она достает мягкую пачку Camel Lights из-под своих испачканных спортивных штанов и закуривает сигарету, жестом спрашивая меня, хочу ли я сигарету. Я качаю головой, и она пожимает плечами, прикрывая рукой зажигалку «Зиппо».
— Ты его девушка? — Ее это забавляет, и она пускает дым прямо мне в лицо.
— Почему это смешно? — Я уклоняюсь от вопроса.
— Всегда есть девушка, пытающаяся спасти Тайлера. И все вы думаете, что можете. Вы, девочки, глупее, чем я была, когда вышла замуж за его отца.
— Нет смысла спрашивать, что из этого вышло, а? — Я отталкиваю ее от двери, приглашая себя войти.
Если снаружи ее дом выглядит как беспорядок, то внутри его можно точно назвать адом. Она какая-то скряга, а это место забито дерьмом, о существовании которого я даже не подозревала. И еще этот тухлый, ужасный запах несвежего пука и испорченных консервов.
— Хорошее место. — Я и глазом не моргаю, осматривая дом. Не могу поверить, что Тай жил в этом месте. Я знаю, что он переезжал. Мартинес в Редвуд, Редвуд в Конкорд. Я понимаю, почему он убежал. Жизнь в этом месте кажется кошмаром.
Мэри плюхается в кресло и затягивается сигаретой. Было мерзко найти ее дом, и будет сукой заставить ее тащить свою жалкую задницу в Конкорд, чтобы быть рядом с сыном, и я это знаю.
Когда я начала встречаться с Таем, я представляла себе, что при первой встрече с его матерью я буду спрашивать ее, о чем, черт возьми, она думала, когда решила дать ему ритмичное имя. Тайлер Уайлдер. Теперь я начинаю понимать, что есть гораздо более насущные проблемы, чем имя Тая.
— Как ты хочешь, чтобы я помогла Тайлеру? — повторяет она. — И с чего ты взяла, что я могу?
— Я хочу, чтобы вы поехали со мной в Конкорд и позаботились о нем, пока он не придет в себя. Он пьет и не ел, и… — я замолкаю, борясь с желанием откусить ноготь. — Ему нездоровится.
— Тайлер ясно дал понять, что не считает меня своей матерью.
— Тай говорит дерьмо, чтобы вы не заметили его боли. Вы его чертова мама. Тащите свою задницу в Конкорд и живите в соответствии со своей ролью, потому что у вашего сына проблемы с алкоголем, которые посрамили бы ирландского моряка.