Связной из Багдада

Абдуллаев Чингиз Акифович

С первых кадров стало ясно, что в этой лаборатории недавно работали. Столы были вычищены, в углу сложены брезент, лопаты, веревки, обнаружился даже разбитый, видимо, от падения счетчик Гейгера.

– Вот здесь вскрывали контейнеры и перегружали отходы в другую тару, – констатировал Дронго. – Работали, очевидно, без костюмов. Отсюда и такие страшные последствия. А потом бочки отвезли на заброшенный склад в порту.

– Во что же они могли переложить такой груз? – Вглядываясь в монитор, Михалев старался понять, что находится на столе.

– Они

поменяли бочки на ящики, – сказал Дронго. – Посмотрите на куски брезента. Они повторяют форму ящиков. Очевидно, преступники очень торопились, коли бросили тут же все ненужные инструменты. Им было не важно, найдут их здесь или не найдут. Они были уверены, что их уже не остановят. А как вы считаете? – обратился он к Бадырову.

– Надо найти их как можно быстрее, – мрачно произнес подполковник. – Пока они готовятся применить свое оружие.

– Какие контейнеры могут поглощать такое излучение? – поинтересовался Дронго у подполковника.

– Его стенки должны быть пропитаны солью борной кислоты, которая хорошо удерживает нейтроны, – пояснил тот. – Такие контейнеры готовит известная шведская фирма «ЭСИ-АТОМ». Есть они и у МАГАТЭ. По такому принципу строятся и современные атомные станции. – Он посмотрел на Галию, словно предлагая ей продолжить.

– Радиоактивные изотопы распадаются с излучением определенных частиц или квантов, – подхватила она. – Но для человека наиболее опасны альфа-, бета– и гамма-лучи. Особенно гамма-излучение. Оно состоит из фотонов, заряд и масса покоя которых равняется нулю. Гамма-частицы способны проникать сквозь живые ткани, вызывая необратимые изменения в человеческом организме, в том числе и тяжелые онкологические заболевания.

– Они могли поменять здесь контейнеры? – спросил Дронго.

– Теоретически это абсолютно исключено, – честно ответила она. – Но, судя по всему, могли решиться на такой безумный шаг. А к чему это привело, вы знаете. Здесь и сейчас очень высокий уровень радиации.

– У кого были ключи от этой лаборатории? – строго спросил Михалев, обращаясь к одному из своих офицеров.

– У завхоза, – ответил тот. – Сейчас его привезут. Михаил Михайлович Суша, бывший сотрудник института. Был начальником отдела снабжения. В последние годы заместитель по хозяйственной части, но, по существу, завхоз. Имеет две погашенные судимости. За хищение и за мошенничество. Оба раза попадал под амнистию.

– Какой человек! – «понимающе» восхитился генерал. – Поистине с героической биографией. Удивляюсь, что он еще не член нашего правительства и не местный олигарх. Прямо образцовый герой капиталистического труда.

– Завтра мы начнем проверку всего института, – тихо сообщил офицер.

– Поздно, – оборвал его Михалев. – Два месяца назад нужно было проверять. А сейчас уже поздно…

Он повернулся и пошел к своему автомобилю. Дронго еще раз посмотрел в монитор. Если специалисты верны в расчетах, то содержимое шести бочек преступники переложили в два больших контейнера. И вполне вероятно, что эти контейнеры оборудованы дополнительным слоем защиты,

чтобы на таможне не уловили повышенный радиационный фон.

По дороге обратно Михалев позвонил своему помощнику.

– У тебя найдется что-нибудь выпить? – спросил он.

– В каком смысле? – испугался помощник. Михалев слыл убежденным трезвенником.

– В смысле водки, – разъяснил генерал. – Есть или нет?

– А зачем? – все еще не понимал помощник. – Мы на работе не пьем…

– Знаю. Поэтому и спрашиваю. Достань одну бутылку. Мы сейчас с нашим экспертом к тебе приедем. Говорят, что эта лучшая защита от радиации.

– Понял, – довольным голосом откликнулся помощник.

– Лучше красное вино, – меланхолично заметил Дронго. – Оно гораздо эффективнее.

– Не люблю вино, тем более красное, – признался Михалев. – У меня от него голова болит.

– Тогда водку, – согласился Дронго. Он обратил внимание на то, как генерал уважительно произнес «наш эксперт».

В кабинете помощника они выпили по две стопки. И почувствовали себя немного бодрее. Предусмотрительный помощник даже приготовил два бутерброда с сыром. Они уже собирались уходить, когда генералу доложили, что привезли завхоза.

– Убери бутылку, – приказал Михалев. – Я буду с ним разговаривать прямо у тебя. Вы не возражаете? – спросил он у Дронго.

– Нет, – ответил тот, усаживаясь на стул рядом с генералом.

Юридически допрашивать свидетеля в такое позднее время нельзя. В два часа ночи свидетели и подозреваемые должны спать, но исключительные обстоятельства требовали и исключительных мер. Михалев решил, что санкцию прокурора можно испросить параллельно с допросом подозреваемого в пособничестве террористам.

В кабинет осторожно протиснулся бывший снабженец, а ныне заместитель по хозяйственной части. У него была мешкообразная фигура, маленькая голова с глубоко вдавленными глазами, нос картошкой, пухлые губы. Увидев Михалева, он сразу начал улыбаться.

– Как приятно вас снова видеть, – произнес завхоз, шагнув к генералу и протягивая ему руку. – Последний раз, помнится, мы виделись у Нонны Александровны.

Генерал не заметил протянутой руки.

– Садитесь, гражданин Суша, – процедил он сквозь стиснутые зубы и показал на стул у стены.

Завхоза такая встреча не очень смутила. Очевидно, он ожидал чего-то подобного.

– Мне очень приятно вас видеть, – на всякий случай повторил он, убирая руку и осторожно усаживаясь на стул. Даже проверил его на прочность, прежде чем разместил на нем свою квадратную задницу.

– А мне неприятно, – резко отрезал генерал. – Значит так, Михаил Михайлович, долго я говорить не стану. Мне нужно знать, где, когда, с кем и почему вы имели контакты. И кого пустили в лабораторию. Только учтите, что времени у нас совсем нет. И если вы начнете мне врать, я вас просто посажу по закону о терроризме. На целый месяц к нашим отпетым негодяям. И обещаю, что вы проведете ровно месяц в одной камере с самым ужасными насильниками нашей области.