Связующие узы
Шрифт:
– Может ли человек, держащий в руках нож, получить подобные раны?
– Лишь в том случае, если двое дерутся на ножах. Или если тот из них, у которого вначале был нож, потерял его, и им завладел противник. Только эти раны, несомненно, принадлежат жертве нападения, а не нападавшему.
– Очень интересно.
– Ничего интересного здесь не нахожу. Именно такие раны и должны были оказаться на теле Уэнделла Хейеса.
– Все правильно. Только ты сейчас рассматривал руки не Хейеса, а Джона Дюпре.
Фрэнк Джеффи
Когда Аманда постучала в дверь кабинета, ее отец оторвал взгляд от резюме очередного дела.
– Па, у тебя найдется минутка для меня?
Фрэнк отложил ручку и откинулся на спинку кресла.
– Для тебя, дочка, всегда найдется.
Аманда рухнула в кресло напротив громадного стола отца и начала рассказывать о неадекватной реакции Дюпре на ее слова о его виновности в убийстве Хейеса и Тревиса. Также она упомянула о свидетельстве Элли Беннет относительно издевательств сенатора Тревиса над Лори Эндрюс. И в завершение Аманда сообщила отцу о встрече с Полом Бейлором.
– А что ты сама думаешь по поводу всего этого? – спросил Фрэнк, когда Аманда закончила рассказ.
– Характер ран меня все-таки очень настораживает. Их наличие у Дюпре было установлено сразу же после происшествия в комнате для посещения адвокатов.
– Возможно, он каким-то образом их сам себе нанес? – спросил Фрэнк.
– С какой стати он стал бы себя резать?
– Чтобы получить основания для выдвижения версии о самообороне в деле, в котором практически нет других возможностей для защиты.
– И кто поверил бы Дюпре, папа?
– Никто. Это главная причина, по которой, как я думаю, и твоя теория с присяжными тоже не пройдет. Единственное логическое объяснение упомянутых ран сводится к тому, что Дюпре пронес заточку в комнату для встреч с адвокатами, а Хейес каким-то образом вырвал нож у него из рук и, защищаясь, нанес Дюпре несколько ударов. Прежде чем отстаивать тезис о самозащите, тебе нужно будет доказать, что заточку в комнату для встреч пронес Хейес, а не Дюпре. А здесь возникает другая проблема: какие мотивы нападать на Дюпре могли быть у Хейеса?
– А какие мотивы убивать Хейеса могли быть у Джона? – возразила Аманда. – Не забудь о сложнейшем положении, в котором находился Дюпре на момент прибытия в тюрьму Хейеса. Если бы его признали виновным в убийстве сенатора Тревиса, Дюпре ждало бы или пожизненное заключение, или смертельная инъекция. Уэнделл Хейес был превосходным судебным адвокатом. Зачем убивать того, кто в принципе может спасти твою жизнь?
– Ну что ж, неплохое возражение. К несчастью, прокурор не обязан подыскивать достоверные мотивы.
– Да, я знаю. – Аманда выглядела удрученной и подавленной. – Меня беспокоит и кое-что еще. Если Дюпре принес заточку в комнату для встреч с адвокатами, потому что хотел убить Хейеса, то он должен был заранее знать, что к нему придет именно
– Поэтому нам и нужно узнать, когда Дюпре стало известно, что Хейес будет его адвокатом.
– Верно. Если Джон не знал о том, что его адвокатом назначен Хейес, с какой стати он бы стал приносить с собой заточку?
– Возможно, он пользовался ею для защиты от других заключенных.
– Но даже если твое предположение и справедливо, зачем брать заточку на встречу с Хейесом? В подобном случае он рисковал бы потерять ее во время рутинного обыска.
– А может быть, Дюпре планировал убить любого адвоката, которого ему назначат, с тем чтобы появились основания для признания его в дальнейшем невменяемым?
– В таком случае почему же он не продолжал притворяться безумным и дальше?
– И эти странные раны... – задумчиво пробормотал себе под нос Фрэнк.
– А что тебе известно о Уэнделле Хейесе?
– Очень немногое. Мы встречались в основном на собраниях Орегонской ассоциации адвокатов или ассоциации юристов. Я вместе с ним участвовал в работе нескольких экспертных групп, и иногда мы вместе выпивали на разных вечеринках.
– А не доходили ли до тебя слухи относительно того, что Хейес был не совсем чист?
– Когда адвокат работает с таким количеством дел о торговле наркотиками, о нем всегда ходит масса слухов.
– И каких же?
– Ну, что-то насчет отмывания денег. Но можно ли в подобных домыслах найти объяснение нападению Хейеса на твоего клиента?
– Не знаю, только мне кажется, если его репутация была чем-то запятнана, наличие мотива для нападения становится более вероятным.
– Карьера Уэнделла началась с шумных и очень успешных дел. Вначале дело Блэнтона, затем дело о наемном убийце, к сожалению, уже не помню имени преступника. Уэнделлу тогда очень везло...
– Что ты имеешь в виду?
– В деле Блэнтона прокурор вел с огромным отрывом до тех пор, пока не произошло нечто непредвиденное: главный свидетель, очевидец происшествия, отказался от показаний, а в ходе рассмотрения второго дела из комнаты в полицейском управлении, где хранились вещественные доказательства, исчезла важнейшая улика. Большинство юристов считали, что Уэнделлу посчастливилось, но я знаю нескольких сотрудников прокуратуры, которые склонялись к мнению, что это было не простое везение.
– Однако Хейес в последнее время почти не занимался уголовными делами, не так ли?
– Да, он соглашался участвовать в качестве адвоката в некоторых громких уголовных делах, хотя в целом предпочитал работать на очень богатых клиентов, разбираясь с вопросами коммерческого права.
– И какие же проблемы он предпочитал рассматривать?
– Хейес обеспечил заключение очень выгодного федерального контракта на строительство для фирмы Бертона Роммеля и добился принятия ряда правил по планированию землепользования для другой строительной фирмы. В итоге компания заработала несколько миллионов. Вот какие дела интересовали Хейеса прежде всего.