Sweet dreams
Шрифт:
— Я попробую, — отвечает он с надменным видом, а Милли растерянно оборачивается к Ноа, не зная, что ей делать.
— Я хотел тебе сказать, но ты ушла раньше, чем я успел это сделать… — шепчет он ей виновато.
========== Часть 4 ==========
— Я родился в ветреную ночь двадцать третьего декабря, и, когда я появился из чрева моей матери, я уже знал о том, что хочу играть на гитаре… — начинает Финн, а остальные три парня и Джо тут же вдруг завыли и засвистели. — Что? — спрашивает он, невинно глядя на них.
— Вулфард, мы не хотим слушать твою автобиографию о том, что как ты стал воплощением Стиви Вона. Переходи уже ближе к делу, — ворчит Джо, пока тот идёт к оставшемуся пустому стулу.
Милли думает о том, что это, видимо, шутка. Она думает о том, чтобы прямо
Иди, давай, вперёд! Сделай это!
— Хорошо, — говорит Финн немного раздражённо, усаживаясь на стул, а после и вовсе вальяжно разваливаясь на нём. — Я Финн Вулфард. — Сразу же послышалось «Привет, Финн» от других, но не от неё. Она знает начало его истории и не уверена, что хочет услышать её трагический финал. — Мой отец умер, когда мне было десять, и я настолько погрузился в собственный мир, что даже не заметил этого. Это было странно. А потом я пошёл в местную школу. У меня не было хороших друзей, потому что каждый ищет что-то своё, так что я никого не виню. Я не знаю, в какой именно момент я начал пить и курить, но это было то, что вдохновляло меня наравне с музыкой. Иногда мне казалось, что я ничего не почувствую, когда буду покидать этот мир. Но каждый раз это был лишь кратковременный эффект забвения, и каждый раз я возвращался в свою дерьмовую реальность. — Он замолкает, пожимает плечами и смотрит на Милли, которая уже прекрасно знала эту часть его жизни.
Тогда она была всего лишь тихой библиотечной мышкой с самыми лучшими знаниями по математике, из-за чего её и приставили репетитором к мальчику на класс старше неё — он был одним из тех, кого в школе назвали «популярным», а также он был её самой ужасной ошибкой в жизни.
— И потом, за год до окончания…
«Нет! — думает про себя Браун, скривившись. — Не вспоминай эту грустную историю!»
—… я познакомился кое с кем, с кем я был собой. Она была искренняя. Да, у неё были недостатки, но у всех они есть, и я просто забил на них, и какое-то время всё было просто отлично. Она поощряла мои мечты о будущем, советовала следовать им, и тогда я прислушался… Когда я окончил школу, я уехал вместе со своей группой в Калифорнию, потому что желал преуспеть на музыкальном поприще. Она не поехала со мной. И вскоре я вернулся к своему старому образу жизни: вечеринки, алкоголь, сигареты, наркотики — в общем, к тому, чем я не мог заниматься, пока был «связан» с ней. Так мне говорили друзья из моей группы. — Финн снова пожимает плечами, а Милли чувствует, как её сердце неприятно колет, потому что завуалированно Финн будто хочет сказать сейчас о том, что их роман — это самая печальная и скучная вещь в его жизни. — Поэтому я порвал с ней. И вернулся к такой жизни, в которой самое главное — это повеселиться любой ценой. Я делал много глупостей, но меня это не волновало. А моя группа тем временем становилась всё более и более знаменитой. Внезапно у нас появились толпы поклонников, и в тот момент я подумал, что достиг пика славы и своей карьеры. — Он рассказывал это так отвлечённо, как будто не о себе, как будто это не он сам прожил всю эту невероятную жизнь. — Но однажды я вернулся к себе в квартиру и понял, что… у меня ничего на самом деле нет. Что каждую ночь я один. Что меня никто не любит. С этого всё и началось. Это называется депрессией, дистимическим расстройством. Я столько всего прочитал по этому поводу, что мог бы сейчас рассказать обо всех её симптомах и последствиях, но вам станет ещё скучнее. — Он грустно улыбнулся. — Это генетическое. У моего отца тоже это было, но с ним никогда не занимались. И поэтому, когда я сам начал этим страдать, я сначала не замечал никаких признаков. Просто в один день всё хорошо, а в другой всё внезапно теряет смысл. Я помню, как однажды пришёл с концерта и начал рыскать по квартире в поисках таблеток, а когда я их не нашёл, это вызвало во мне целый ряд странных чувств и эмоций. Отец мёртв. Я остался один. И я был тем человеком, кем на самом деле не хотел быть. Я знаю, сейчас это покажется слишком драматичным, но тогда, когда я осознал это, я просто… сделал то, что сделал. — Её потерянный взгляд замирает на его запястьях, обвязанных белыми бинтами. — Я помню ванную, лезвие и что-то чёрное. Это всё. А потом я очнулся в больнице, и продюсеры группы заставили меня уйти. Группы не может быть, если я не здоров. — Закончил он, опустив голову.
— Тебе не хватает лишь проводника света. — Джо улыбается ему и сжимает плечо. — Спасибо, что поделился своей историей, мы всегда рады послушать тебя, — говорит он и вдруг оборачивается к Браун. — Ну, Милли, теперь твоя очередь.
Что ж, пришла пора решиться.
— Меня зовут Милли Бобби Браун. — Она
Она не хотела ничего говорить, потому что была не готова к этому, хотя все с любопытством смотрели на неё, ожидая куда больших подробностей.
— Хорошо, если это то, чем ты готова поделиться с нами сегодня, то ничего страшного, — спокойно говорит ей Джо. — Ты можешь рассказать обо всём потом. — В его голосе звучит такая уверенность, что Милли невольно думает о том, что она и правда когда-нибудь должна это сделать.
Остальная часть терапии проходит спокойно. Калеб много болтает, а Браун слушает его; он кажется ей очень хорошим парнем, и ей очень жаль, что с ним такое произошло. И то, что произошло с Ноа и Гейтеном, тоже очень печально.
Когда групповая терапия заканчивается, трое парней приглашают её посидеть с ними в столовой, и Милли соглашается лишь потому, что Финн, ссылаясь на усталость и желание поспать, не идёт с ними.
***
После того дня всё относительно налаживается. Она подружилась с Калебом, Гейтеном и Ноа, мало-помалу узнавая их всё больше, и вскоре они сблизились до такой степени, что теперь всегда ели вместе (и не забывали Милли напоминать об этом).
Но всё-таки иногда она чувствовала себя нехорошо и как будто снова возвращалась на исходную. Голос у неё в голове говорил ей, что что-то идёт не так и что старые методы уже начинают давать сбои и не работают.
***
В среду, как и всегда, у неё встреча с доктором Хитоном. Когда она идёт к его офису, она чётко понимает, что не достигла поставленных ей на прошедшую неделю задач, отчего она ощущает себя неловко.
В больничном крыле всё пахнет медикаментами, повсюду ходят туда-сюда молчаливые медсёстры в белом, а ещё всё это очень близко к корпусу С, и Милли невольно думает о том, что это место каким-то странным образом похоже на скотобойню.
Как только Браун подходит к двери, она сразу же стучит в неё. Через несколько секунд та распахивается, и перед ней оказывается улыбающийся доктор. Наверняка он очень любит свою работу, ибо как ещё тогда объяснить эту его улыбку, когда он работает в этом злачном месте с подобными ей пациентами?
— Милли, — приветствует он, пропуская её внутрь.
Она присаживается в кресло перед его столом.
— Ну, давай посмотрим, как ты вела себя на этой неделе. — Он достаёт отчёт за прошедшие семь дней. — Нат сказала мне, что ты записалась в группу к Джо.
Редко бывало так, что она сама подбирала тему для разговора в те моменты, когда от неё пытались добиться какой-либо информации. Вообще-то это работа её куратора или её наставника, хотя в этой клинике, похоже, все готовы тебя выслушать. Раньше, когда она ещё была дома с не понимающими её родителями, ей этого не хватало, но сейчас, когда у неё есть возможность выговориться и поделиться с кем-то своими проблемами, ей это не нравится.
— Это… весело, — отвечает она. — Я познакомилась с несколькими парнями.
— Ноа? — с интересом спросил доктор, и Милли удивилась. Откуда он узнал? — Не волнуйся, я не слежу за тобой. Он сам мне вчера много чего о тебе рассказывал, когда приходил ко мне на осмотр.
— Надеюсь, что только хорошее, — настороженно говорит девушка.
— Разве ты его не знаешь? — усмехается Хитон, и Браун мысленно соглашается с ним.
Ноа как поздравительная открытка — яркий, запоминающийся, не говорящий плохого о других и всегда с добрыми пожеланиями и намерениями. Да, лучшего описания для него и не найти.
— Он хороший мальчик.
— Я знаю, — говорит доктор вдруг с печальной улыбкой. — Он мой сводный брат.
И это то, что застает её врасплох. Ноа никогда не рассказывал ей об этом.
— Мой отец является директором этого медицинского учреждения, но в то время он был ещё доктором и вёл его дело. Тогда-то он и познакомился с матерью Ноа. — Хитон пожимает плечами. — Только Ноа не очень понравилась эта ситуация.
— Мне кажется, ему просто было трудно принять то, что его отец умер, а его мать сошлась с кем-то другим. Я бы тоже не смогла справиться с чем-то подобным.