Sweet dreams
Шрифт:
Ребята рассказывают ей о своих приключениях, в которые они попали на этой неделе, плюс у них уже была небольшая рождественская вечеринка. Ноа сказал, что без неё это было совсем не то, но они всё равно хорошо провели время и за неё тоже. Милли смеётся, а затем интересуется об их успехах в лечении.
Шнапп сказал, что разговаривал со своим врачом и что тот посоветовал ему заняться танцами, чтобы улучшить свою координацию, так что теперь Браун просто обязана преподать ему несколько уроков, потому что, очевидно, она любит и умеет танцевать. Собственно, девушка была
А вот Гейтен рассказал ей о том, что перечитал все новые книги в библиотеке, а ещё всё это время помогал миссис Буоно вместо заболевшей Милли. И она, разумеется, искреннее благодарит его за это, потому что она даже не представляет, сколько бы скопилось для неё работы, не выполняй её никто более двух недель.
К сожалению, когда часы показывают час дня, парни прощаются с ней, потому что их семьи уже скоро приедут за ними, чтобы забрать их домой и провести вместе Рождество. Они долго обнимаются, а потом всё же уходят, оставляя её есть свой обед.
Сразу после чистки зубов Милли садится в кресло у окна, чтобы заняться своим любимым делом — созерцанием прекрасной послеобеденной погоды. Ей хотелось бы выйти наружу, однако она всё ещё чувствует себя немного слабой для этого, но, по крайней мере, уже не так, как в первые дни, когда она просто ничего не могла сделать.
Через некоторое время кто-то входит в её палату, не стучась и присаживаясь рядом с ней, поэтому Браун закономерно полагает, что это Уайатт. Но вот когда Сэди начинает плакать, Милли оказывается сильно ошарашена.
— Что ты здесь делаешь? — удивлённо спрашивает она.
Её соседка по комнате выглядит не очень: покрасневшее лицо, опухшие глаза, длинные рыжие волосы в полнейшем беспорядке.
— Я пришла, чтобы извиниться перед тобой, — говорит Синк между громкими всхлипываниями. — Это всё моя вина, я ужасный человек, и я знаю, что ты меня ненавидишь, но все эти дни я так беспокоилась за тебя. Я действительно хотела прийти к тебе, чтобы точно знать, что с тобой всё в порядке, потому что… Я сказала тебе те ужасные вещи, а потом вдруг ты почти умираешь… Я никогда не чувствовала себя более виноватой за всю мою жизнь, — она говорит слишком быстро и в то же время плачет.
Всё это буквально выбивает Браун из колеи. Настолько выбивает, что ей приходится прилагать большие усилия, чтобы поспевать за её судорожной речью.
— Сэди, не надо было… — Синк поднимает руку, прерывая её.
— Надо, и тебе не нужно ничего говорить, — настаивает она. — Мне очень жаль, Милли, ты мне очень нравишься, хотя ты и странная, но я всё ещё хотела бы быть твоей соседкой. — Внезапно она очень крепко обнимает Браун. — Вернись, пожалуйста. Я обещаю, что никогда больше не буду плохо с тобой обращаться. Прости!
На мгновение Милли почувствовала что-то в своей груди. Сэди ведь ни в чём не виновата, она же даже не знала, что происходит вокруг неё… Если честно, девушке действительно было не очень приятно просить Наталию переселить её,
Поэтому Браун вернула ей объятие.
— Всё в порядке, правда. Серьёзно, я действительно была не лучшей соседкой. И касательно того, что произошло, — это не твоя вина. Это было моё собственное осознанное решение, к которому ты не имеешь никакого отношения. — Милли снова присела на своё место, пока говорила. — Поверь, я так же, как и ты, хочу вернуться в нашу комнату, чтобы мы наконец-то смогли с тобой поладить. — На самом деле, это было не совсем так, но она хотела хотя бы попробовать.
Лицо Синк сразу же проясняется.
— Ты серьёзно?
— Да, — отвечает она, заставляя себя улыбнуться. — И перестань плакать, мне становится неудобно.
Внезапно её теперь уже подруга громко рассмеялась.
— Милли, как хорошо, что ты осталась прежней, — говорит Сэди в перерывах между смехом, и в этот самый момент кто-то стучит в дверь, прерывая их.
В проёме появился знакомый силуэт, который вызвал искреннюю улыбку на лице Браун.
— Калеб! — взволнованно восклицает она, потом с трудом встаёт и протягивает к нему руки, приглашая зайти.
Маклафлин застенчиво вошёл в палату, потирая рукой шею, и мельком посмотрел на стоящую за её спиной Синк. Милли всё поняла и отошла, чтобы понаблюдать за ними со стороны. Сэди почему-то была очень тихая; они оба стояли так несколько секунд, прежде чем Синк выдавила из себя какое-то глупое оправдание и быстро ушла, оставив их наедине.
— Что случилось? — спрашивает Браун, как только её соседка буквально пулей вылетела из палаты. Калеб же стоял, неловко почёсывая голову и глядя в сторону. — Маклафлин!
Тот тяжело вздыхает и морщит нос.
— Я сказал ей, что она мне нравится, — объясняет он без энтузиазма, а Милли делает такое лицо, будто знает, что произошло дальше.
— И?
— Она рассердилась. — Калеб легко пожимает плечами. — Это единственное, что она делает, потому что у неё уже есть парень, и это неправильно.
Ох… и почему Вулфард такой идиот?
— И как ты к этому относишься? — Она подходит к другу и обнимает его за плечи правой рукой, чтобы тот мог ощутить её поддержку.
— Вот как ты себя чувствовала, когда увидела, как она целуется с Финном?
Браун шумно сглатывает и смотрит на него без выражения на лице.
— Как дерьмо, — отвечает она, не слишком много думая об этике.
— Вот так же.
И внезапно Милли пробивает на смех, но это не радостный смех, нет. Это больше похоже на насмешку над несправедливостью их жизней, но она всё равно продолжает смеяться, хотя у неё уже болит живот, но когда у неё есть выбор, что делать, она предпочтёт смеяться, нежели плакать.