Сянци. Паук в хризантемах
Шрифт:
– Горе то какое! – зашептал Хуоджин, глядя на тело.
Белизна кожи мертвого наводила на мысли о фарфоре, которым славился Род Огня Перворожденного. Император был бел, ни единого кровяного сосудика или отеков не просматривалось, словно и не было в нем крови, а, как и гласят легенды, состоял он из светлого антрацита.
– Горе! – повторил Хуоджин, скрестив руки на груди.
Лекарь вновь обошел вокруг кровати, откинул одеяло в сторону, норовившее все время запутаться в ногах. Выполненное из легчайшего шелка, оно описало в воздухе
Присутствующие вперились на него взглядами и долго рассматривали замысловатые узоры, погрузившись в тяжелые думы.
– А от чего он умер? – нарушил скорбное молчание господин Ченг, управляющий армией Провинции. – Его отравили?
От этого предположения собравшиеся еще сильнее напряглись, в воздухе явно почувствовалась нервозность.
– Отравили? Нет, не похоже на отравление, – покачал головой Хэо. – По всем признакам смерть от слабости сердца. Император жаловался на него, пил порошки, которые я ему выписывал.
– Значит плохие порошки вы ему выписывали! – прикрикнул раскрасневшийся Ченг. – Или сами его отравили!
– Что?! – вытянулся в лице Хэо. – Я? Отравил? Да как вы смеете?! Я давал клятву! Я множество лет… Я…
– Послушайте, господа, – вступила в перепалку госпожа Баожэй. – Давайте не будем голословно друг друга обвинять в том, чего никто не совершал. Император мертв, и это надо признать. Хотя бы нам, собравшимся здесь. Это тяжело осознать, ведь Император правил Провинцией на протяжении множества десятков лет, многим казалось, что он будет жить вечно. Но он такой же человек, как и мы с вами, а значит так же смертен как и…
– Что вы несете? – задыхаясь от ярости, произнес Ченг. – Император – не человек! Он наместник Бога на земле! Он…
– Господин Ченг, – перебила его Баожэй. Лицо ее в этот момент стало похоже на маску, недвижимое, холодное, полное ненависти. – Вы действительно верите в эти сказки? Это все иносказательные выражения, служащие лишь для того, чтобы показать, что власть Императора бесспорна. Протрите глаза, уважаемый министр, и посмотрите еще раз на кровать. На ней лежит худой и дряхлый старик, это и есть наш с вами Император. И он мертв.
Ченг вздрогнул и глянул на тело так, словно видел его в первый раз. Одними губами прошептал:
– Мертв…
– Кто-то еще не верит, что Император отправился на тот свет? – Баожэй обвела всех взглядом. – Если нет, то можете подойти к нему ближе и потрогать его ледяные руки, а также прильнуть ухом к груди – чтобы не услышать там ничего, кроме тишины. Мертв. Раз и навсегда. Словно мраморные статуи во внутреннем дворе. Может быть вы, господин придворный маг, желаете убедиться в смерти нашего правителя?
Баожэй многозначительно глянула Фэй Фо, стоящего в стороне. Маг холодно посмотрел вопрошающей прямо в глаза, сдержано ответил:
– Нет необходимости. Я вижу, что он… что он мертв.
– Тогда кто-то другой?
Стоящие министры скорбно склонили головы.
– Вот и хорошо, –
– Нет! – выдохнул Ченг, встав напротив живых и загородив собой тело Императора. – Нельзя этого делать! Ни в коем случае! Начнутся волнения!
– Не начнутся, – уверенно ответила Баожэй. – Потому что следом за объявлением смерти Императора мы сообщим народу, что созываем Совет для выбора нового Императора.
– Что? Совет? Полная чушь! – небрежно фыркнул Ченг. – Я повторяю еще раз. Нельзя говорит всем о смерти Его Величества! По крайней мере не так скоро. Надо все обсудить, очень тщательно всё обдумать, предусмотреть все возможные реакции, просчитать дальнейшие пути.
– Вы действительно так считаете? – с усмешкой спросила Баожэй. – До каких пор мы будем скрывать его кончину? Сколько дней или месяцев будет, как вы выразились, всё взвешивать? Что будем делать с телом всё это время? Обратимся к Сумрачным Теням? Они, ходят слухи, обладают секретами бальзамирования. Превратим нашего Императора в куклу и будем по праздникам показывать людям, делая вид что все так и должно быть?
– Просто…
– Если вы настолько трусливы, что боитесь признать очевидное, то вам нет места в Совете!
– Что?! – выпучил глаза Ченг. – Да кто вы такая?! Кто вам дал право так говорить?! Что вы вообще тут делаете?! Теперь это нам, министрам, решать, как быть дальше, а не…
– Возьмите себя в руки, господин Ченг! – с нажимом произнесла Баожэй.
– Да я…
– Действительно, господин Ченг, не надо истерик, все и так взвинчены, и расстроены. Надо искать решение, а не спорить, – вступил в разговор Хуоджин. На его лице играли желваки, а сам он был похож больше на статую, чем на человека.
– Но ведь она – никто! – возмутился Ченг, глядя на коллегу. – Как она смеет…
– Она – жена господина Реншу, младшего брата Императора. Ее сын, господин Фанг, ожидаемый наследник престола…
– Он в коме! – вскрикнул Ченг.
– Верно, – кивнул Хуоджин. Говорил он медленно, делая паузы в словах только лишь для того, чтобы и самому не сорваться и не начать ругаться. – И вам надо быть более тактичным, чтобы напоминать об этом ее матери, которая и так сейчас пребывает в горе. Вам следует выйти.
– Что?! – еще больше удивился Ченг.
– Вы перенервничали в связи с кончиной Императора и теперь ведете себя неподобающим образом. Прошу вас выйти.
– Но ведь…
– Временно, – поспешил заверить его господин Гуожи, вступивший в беседу.
– Верно, – кивнул Хуоджин, мельком глянув на коллегу. – Как только почувствуете, что взяли себя в руки и успокоились, можете вновь вернуться к нам. Мы не в праве вас ограничивать, но желаем сделать как можно лучше. Для всех.
Ченг начал смотреть на других министров, чтобы найти поддержку, но те лишь опустили глаза.