Сын Америки
Шрифт:
Он осторожно огляделся. Да, вон там его мать, и сестра, и брат; они смотрят прямо на него. Многие из его старых товарищей тоже тут. И учительница из школы, где он учился, даже две учительницы. А вот Джо, и Джек, и Гэс, и Док. Биггер опустил глаза. Все это люди, которых он когда-то дразнил, задирал, которым он бросал вызов. А теперь вот он сидит тут перед ними, и они разглядывают его. Они чувствуют, что они были правы, а он не прав. Знакомое чувство горячего удушья возникло в груди, подступило к горлу. Пристрелили бы они его сразу, и делу конец. Все равно ведь убьют, зачем же еще заставлять терпеть все это. Тут
– Суд идет, прошу встать…
Все встали. Биггер почувствовал прикосновение руки Макса и тоже встал с ним рядом. Высокий мертвенно-бледный человек в длинной черной мантии вошел в боковую дверь и сел на возвышении, похожем на кафедру или трибуну. Это судья, подумал Биггер, опускаясь на свое место.
– Слушайте, слушайте… – снова раздался зычный голос. Биггер улавливал обрывки фраз: – …Уголовный суд округа Кук… приступая к заседанию… после перерыва… под председательством достопочтенного верховного судьи Алвина С.Хэнли…
Биггер увидел, как судья взглянул сначала на Бэкли, потом на него и на Макса. Бэкли встал и подошел к возвышению, на котором стояло кресло судьи. Макс тоже встал и вышел вперед. С минуту они тихо говорили о чем-то с судьей, потом оба вернулись на свои места. Человек, сидевший у самого возвышения, встал, держа перед собой длинный лист бумаги, и начал читать, но так гнусаво и невнятно, что Биггер разбирал только отдельные слова.
– …слушается дело номер 666–983… граждане штата Иллинойс против Биггера Томаса… Члены обвинительной камеры округа Кук, намеченные, избранные и приведенные к присяге должным образом, установили, что названный Биггер Томас учинил насилие и членовредительство… удушение приложением рук… тело уничтожил, предав таковое огню в топке парового отопления… с помощью ножа, а также топора голову отделил от туловища… описанное учинено над девицей Мэри Долтон и, согласно смыслу существующих законных установлений, является преступлением против достоинства и неприкосновенности граждан штата Иллинойс.
Имя Биггера произносилось снова и снова, и ему казалось, что его затянуло в большую и сложную машину, растирающую в порошок все, что попадает между ее валами. Снова и снова читали о том, что он убил Мэри и Бесси; что он отрубил Мэри голову; что он размозжил Бесси череп кирпичом; что он изнасиловал Бесси и Мэри; что он сжег тело Мэри в топке котла; что он сбросил Бесси с третьего этажа и дал ей замерзнуть насмерть; что он находился в доме Долтонов все время, пока тело Мэри горело в топке, и прислал ее родителям письмо с требованием денег. Когда чтение было окончено, удивленный вздох пронесся по залу суда, и Биггер увидел, как все лица повернулись к нему. Судья постучал, призывая к порядку, и спросил:
– Имеет ли подсудимый что-либо заявить по настоящему обвинительному заключению?
Макс поднялся:
– Да, ваша честь. Подсудимый Биггер Томас признает себя виновным.
Тотчас же в зале поднялась суматоха. Биггер повернул голову и увидел, что несколько человек поспешно проталкиваются к выходу. Он понял, что это репортеры. Судья снова постучал по столу. Макс хотел продолжать, но судья остановил его:
– Одну минуту, мистер Макс. Прошу присутствующих соблюдать тишину.
Зал затих.
– Ваша честь, – сказал Макс, – после длительного и всестороннего размышления
– Ваша честь! – вскричал Бэкли.
– Разрешите мне кончить, – сказал Макс.
Бэкли, весь красный, вышел вперед.
– Вы не имеете права, признав виновность, потом ставить вопрос о вменяемости! – сказал Бэкли. – Если вы заявляете, что Биггер Томас невменяем, обвинение будет требовать передачи дела на рассмотрение присяжных…
– Ваша честь, – сказал Макс. – Я не говорил о юридической невменяемости. Но я постараюсь показать на основании имеющихся данных умственное и душевное состояние этого мальчика и степень его ответственности за совершенные преступления.
– Это и называется ссылаться на невменяемость! – вскричал Бэкли.
– Я на это не ссылаюсь, – сказал Макс.
– Человек или вменяем, или невменяем, – сказал Бэкли.
– Есть разные степени вменяемости, – сказал Макс. – Законы этого штата допускают приведение данных для установления степени ответственности. И приведение смягчающих обстоятельств законы также допускают.
– Обвинение представит свидетелей и фактические доказательства, устанавливающие юридическую вменяемость обвиняемого, – сказал Бэкли.
Завязался длинный спор, в котором Биггер ничего не понял. Судья подозвал обоих юристов к трибуне, и они разговаривали почти целый час. Наконец они разошлись по своим местам, а судья повернулся к Биггеру и сказал:
– Биггер Томас, прошу вас встать.
Его обдало жаром. Так было, когда он стоял над кроватью Мэри и белое пятно плыло к нему из темноты; так было, когда он сидел в машине между Мэри и Джаном; так было, когда он увидел Гэса на пороге биллиардной Дока, – так было и сейчас: все тело его напряглось, застыло, объятое могучим, непреодолимым чувством страха. В эту минуту ему казалось, что любое мыслимое действие было бы для него легче, чем встать со стула. У него явилось желание вскочить и швырнуть каким-нибудь тяжелым предметом и кончить эту неравную борьбу. Макс схватил его за локоть:
– Надо встать, Биггер.
Он поднялся, держась за край стола; колени у него дрожали так, что казалось, они вот-вот подогнутся. Судья долго смотрел на него, прежде чем заговорить. По залу опять пошел гул. Судья постучал, призывая к порядку.
– Сколько классов вы кончили? – спросил судья.
– Четыре, – прошептал Биггер, удивленный этим вопросом.
– Если вы признаете себя виновным и если ваше заявление будет принято судом, – сказал судья и помедлил, – суд может приговорить вас к смертной казни, – сказал судья и опять помедлил, – или к пожизненному заключению, – сказал судья и еще помедлил, – или к тюремному заключению сроком не менее четырнадцати лет. Вы поняли, что я вам сказал?