Сын Архидемона (Тетралогия)
Шрифт:
– За ними послали, дорогая, будут с минуты на минуту, – деликатно обнял супругу за плечи Сигизмунд. – Не волнуйся. В твоем положении вредно волноваться.
– В моем положении вредно есть острую пищу, – отрезала Лорена. – Не висни на мне, и без того жарко.
Еще двое, значит? Это хорошо. Может, найдется с кем побазарить по дороге. А то пан Зовесима, как уже говорилось, мужичок затюканный. Из него собеседник, как из валенка – герой боевика.
А кардинал дю Шевуа… ну, он–то дед конкретный, за жизнь поговорить никогда не отказывается. Но характер у него суровый, жесткий –
Хотя еще один собеседник у меня есть всегда. Странный голос в голове. Мозговой паразит керанке. Мой вечный партнер по приключениям – Рабан.
– Пан Яцхен! – окликнули меня. – Пан Яцхен, безумно счастлив с вами познакомиться! Позвольте засвидетельствовать мое почтение! Буду чрезвычайно рад сопровождать вас в путешествии!
Я повернулся на голос. Никого не увидел. Опустил взгляд – и встретился с широченной улыбкой тощего карлика с зеленоватой кожей. Лицо – что–то среднее между крысой и обезьяной, подбородок удлинен, на верхней губе тонюсенькие усики, на нижней – бородка в три волоска. Руки длинные, почти до колен, пальцы очень гибкие и цепкие. Одет в шелковый костюмчик с пышным жабо, на голове бархатная шапочка, на носу очки в черепаховой оправе, в ухе тяжелая золотая серьга, на ногах кломпы – голландские деревянные башмаки.
– Познакомься, демон, – кивнула на карлика королевна Лорена. – Это Цеймурд из клана Рубленых Барсуков. Он – ваш переводчик.
– Переводчик? – удивился я. – Переводчик нам, конечно, не помешает… но почему он гоблин?
– Потому что все самые лучшие переводчики – гоблины.
Я снова перевел взгляд ниже. Улыбка нашего нового переводчика стала еще шире. Мне вспомнилось все, что я когда–либо слышал о гоблинах. Гуманоиды (то бишь две руки, две ноги, одна голова, тело с вертикальной осью вращения). Низкорослые, не слишком сильные. Плодятся, как кролики. Хитрые, вороватые, любят черный юмор. Отлично умеют приспосабливаться, очень неприхотливы. Едят всё.
Можно сказать, что в целом гоблины мне даже нравятся. Конечно, не так сильно, как блондинки топлесс, но все–таки нравятся. Почему? Потому что они меня почти не боятся. Вон как эта зеленая рожа лыбется – и пофиг ему, что я страшный демон о шести руках.
Гоблины – очень практичный народ. С теми, кто сильнее их, они предпочитают дружить. А тех, кто слабее, без зазрения совести грабят и убивают. А иногда даже варят из них суп. Причем не делают снисхождений даже для собственных соплеменников.
Недаром же говорится, что гоблин гоблину друг, товарищ и ужин.
Когда их много – это очень опасные зверьки. Большой сворой гоблины бесстрашно прут на кого угодно. Но один в поле не воин – сказано как раз про них. Одинокий гоблин – существо доброжелательное и миролюбивое, старающееся ни с кем не ссориться и ни во что не встревать.
Именно по причине врожденной практичности.
– И много ты языков знаешь? – поинтересовался я.
– Двадцать три, – продемонстрировал сточенные клыки Цеймурд.
– Ого! А какие?
– Гоблингву, дотембрийский, латынь, высокий эльфийский,
Ни хрена себе. Благодаря вавилонским рыбкам (кстати, несколько штук у меня до сих пор в кармане) я и сам знаю довольно много разных языков, в том числе весьма экзотические. Но это все ж таки магия. А если бы пришлось учить по–настоящему, как вот этому коротышке?
– Ладно, гоблин, – уже вслух произнес я. – Как тебя там, Цеймурд?..
– Я Цеймурд Рубленый Барсук, пан Яцхен. Но можно и просто Цеймурд.
– Угу. Добро пожаловать в команду, в общем. Кстати, а родной язык у тебя какой?
– Гоблингва, конечно, – улыбнулся во все сто зубов наш переводчик.
– Угу, – задумался я, нашаривая под рясой вавилонскую рыбку.
А их меньше осталось, чем я думал. Кажется, несколько потерялось во время драки с Йог–Сотхотхом. Если, конечно, можно назвать дракой процесс, при котором бьют только одного. Да и вообще удивительно, что хотя бы несколько штук все же сохранилось – от штанов–то осталось меньше, чем от лопнувшего мыльного пузыря.
Так, и сколько же их у меня тут? Одна… две… три. Всего три. На три языка. Всего на три. Причем желательно будет выучить латынь… или итальянский?
«Рабан, в этой Италии на каком языке говорят?»
– На итальянском. И на латыни. Итальянский – язык просторечный, а латынь – высокий, для знати и духовенства. Его все священники знают. И вообще в этой Европе латынь – международный язык… хотя в твоей тоже когда–то был.
Итальянский, значит… и латынь. Я мрачно уставился на трех крохотных рыбешек. Как–то все не здорово. Меня, может быть, самому Папе Римскому представят. Что мне с ним – на русско–матерном объясняться?
Значит, две штуки лучше приберечь, чтобы не ударить в грязь лицом в Ватикане. Надо показать себя демоном образованным и культурным. Все–таки целое королевство представляю.
Но третья рыбка остается. Можно овладеть еще каким–нибудь языком. Только каким? Гоблингвой? А так ли уж нужна мне эта самая гоблингва? В гоблинские земли я пока что не собираюсь, а все европейские гоблины превосходно говорят на людских языках.
– Что там? – заинтересованно посмотрел на мою руку Цеймурд.
– Ничего, – спрятал рыбку обратно я.
Итак, одним из делегатов в Ватикан Дотембрия отправила гоблина. Оно и правильно, если вспомнить о тематике съезда. Интересно, кого же нам еще всуропят? Может, тролля? Надеюсь, что нет. Тролли тупые и неразговорчивые, с ними скучно.
– Познакомься, пан Яцхен, – окликнула меня королевна Лорена. – Ее светлость аркуени Аурэлиэль–Ностиа Алассэ–нья–Алкэ.
Я повернулся. На меня крайне недоброжелательно глядит щуплая невысокая девушка, одетая в светло–голубое платье весьма необычного покроя. Солнечного оттенка волосы с вплетенной алой розой, миндалевидные кошачьи глаза янтарно–желтого цвета, крошечный носик, родинка на нижней губе и… вытянутые кверху остроконечные уши.