Сын болотной ведьмы
Шрифт:
Слегка выпятив нижнюю губу, она схватилась за висящий на груди медальон и задумалась. А я смотрел на нее и невольно представлял, как поймал бы эту губу зубами и сжал слегка, поглаживая между ними языком. Для начала…
– Может быть, и так… - сказала Лери наконец, глядя куда-то на другой берег озера.
Фактически я обманул ее. Но… так было лучше. Для полной правды время еще не пришло. А может, и никогда не придет.
– Лери, - я взял ее за руки, - давай перечеркнем все это. То, что натворил я. То, что у тебя было с Кэрриганом.
– Если бы получилось просто забыть, Гергис…
Глаза Лери снова налились слезами, и она закрыла лицо руками.
– Расскажи мне все, - я обнял ее и прижал к себе. – Что потребовала от тебя ведьма в обмен на помощь? Ведь ты же не просто так заговорила о внебрачных детях и о том, что они могут претендовать на трон? Кэрриган хочет именно этого, и ему нужна твоя поддержка, не так ли?
– Я не могу! – крикнула Лери, вскочив с бревна, но я заставил ее сесть обратно и стер слезы с щек.
– Почему? Не можешь сказать – почему? Что будет, если ты расскажешь?
– Когда мы вошли в дом, ведьма предложила вернуть мне или зрение, или память. На выбор, что-то одно. Я выбрала зрение. И тогда она сказала, что я должна помочь ее сыну. Если соглашусь, потом уже не смогу отказаться. А если откажусь… - она запнулась, но все же продолжила: - Если откажусь, то ослепну снова. Не только я, но еще и Марилла. И все мои дети будут рождаться слепыми.
– Вот как… - я убрал прядь волос с ее лица. – Ты согласилась, потому что не предполагала, как именно должна будешь помочь. Возможно, она тебя обманула, но вряд ли кто-то захочет такое проверить. На то и расчет. Послушай меня, Лери. То, что ты не можешь отказаться, означает лишь то, что ты должна участвовать в их плане. А вовсе не то, что не можешь мне об этом рассказать.
– А если узнает? – она зябко поежилась.
– Давай рассуждать здраво. Если б она была настолько могущественной ведьмой, чтобы знать, кто о чем говорит, Кэрриган давно уже был бы на троне. И не понадобились бы такие сложности. Расскажи, и мы вместе подумаем, что с этим делать. Поверь, я меньше всего хочу, чтобы ты и Марилла ослепли. И чтобы наши дети рождались слепыми.
Эти мои слова заставили ее опустить глаза и порозоветь ушами. Лери смотрела себе под ноги, теребя медальон, и молчала. Долго. Но все же решилась и начала рассказывать.
– Значит, до нашего отъезда в Неллис вы с ним еще встретитесь? – уточнил я, когда она закончила. – Ну что ж, хорошо. Надо выяснить, как именно все это задумано. А там посмотрим. Время еще есть.
30.
Не имело смысла скрывать, я не представлял, что делать. Сколько ни ломал голову, ничего путного в нее не приходило.
Самым радикальным выходом было бы пробраться в болотную хижину ночью и придушить ведьму вместе с ее сынком во сне. Пока она не проснулась и не наложила на Лери заклятье. Я не знал, в ее ли это силах, но проверять не хотелось. Жестоко? Да. Но я пошел бы на это. При одном условии: если б не сомневался, что проснуться не успеет. Однако уверенности
До отъезда в Неллис оставалось чуть больше месяца, хотя я опасался, что состояние здоровья Морана ухудшится, и тогда нам придется выехать раньше. Кэрриган не давал о себе знать. Напрасно Лери по два раза в день проверяла тайник. Да и кто мог принести записку, если Альгис стоял в страже на воротах?
– Может, я напишу сама? – предложила Лери.
– Ну и кто доставит ему твое послание? – возразил я. – Не снимать же мне Альгиса с караула. К тому же я сам приказал не спускать с него глаз. Подождем немного. Должен ведь Кэрриган как-то объявиться.
За этими словами цепочкой потянулась пока еще смутная мысль.
Чтобы увидеться с Лери, Кэрригану нужно пройти через болото. А потом вернуться обратно домой. Всю последнюю неделю после того, как мы с ней ездили на озеро, шли дожди. Тропа через топь должна была совсем раскиснуть. Интересно, как же они ходят по ней осенью, пока не ударят морозы? И весной, когда тает снег? Или не ходят вообще?
А что, если Кэрриган случайно поскользнется и упадет в трясину? Ну вот совершенно случайно?
Конечно, можно было бы дождаться, когда он назначит Лери встречу, схватить и казнить как заговорщика, готовившего свержение законного правителя. Или отправить в крепость на острова, откуда ни один долбанный граф Монте-Кристо не сбежит. Доказательства, суд? Смешно. Правитель Эскары и есть верховный судья. Нет Кэрригана – нет проблемы. Но…
Тут все было как с отказом Лери помогать и обещанием в этом случае слепоты ей и ее детям. Может, блеф. А может, и нет. Когда ведьма узнает, что сыночка обвинили в государственной измене, - а она непременно узнает! – воспримет это как донос Лери. Со всеми вытекающими последствиями. Ну а если утонул в болоте – кто виноват? Осторожнее надо ходить, под ноги смотреть.
Засада была в том, что сам я помочь ему не мог. Парнем Кэрриган, по словам Лери, был крепким, схватка один на один в таких условиях непредсказуема. Не будь я наследным принцем, рискнул бы, игра стоила свеч. Но государственный долг связывал руки. Приходилось расставлять приоритеты. Погибнуть и обречь страну на смуту? Так себе перспектива.
После долгих колебаний я вызвал Вестара. Ему, по крайней мере, ничего не понадобилось объяснять. Достаточно было только намекнуть о заговоре и о том, что в него пытались втянуть принцессу.
– Я все понял, господин, - поклонился он. – Можете на меня рассчитывать.
Этот парень, черноволосый, черноглазый, с непроницаемым, словно каменным лицом, был, что называется, вещью в себе. Доверяя ему, я шел на риск, но другого выхода не видел.
Моральный аспект? Все-таки, как ни крути, Кэрриган доводился Гергису единокровным братом. Да, что-то скребло. Но я сказал себе: во-первых, братом он доводится именно телу Гергиса, а не сознанию Игоря Званцева. А во-вторых, на войне как на войне. Не убьешь ты – убьют тебя. Кэрригана, например, родство с Гергисом не остановило. А ради Мариллы и Лери я не одному такому родственничку перегрыз бы глотку.