Сын Чернобога

Шведов Сергей Владимирович

– Так ведь не согрешишь – не покаешься, – успокаивал родовича ган Кончак. – Можно подумать, что ты никогда не тискал челядинок по углам.

– Голыми на столе я их танцевать не заставлял, – обиделся Богдан.

– Зато водил с ними хороводы у реки лунными ночами, – усмехнулся скиф.

– Это таинство, угодное богам, – попробовал возразить князь.

– Не богам, а идолам, – поправил его Кончак. – То есть нечистой силе. А у княжича Андриана всего лишь плоть бунтует, кровь в жилах бурлит. Грешит он, конечно, но ведь нечистой силе при этом не служит. А потому и грех

его куда меньший, чем твой. Покается он завтра в церкви и снова будет чист душой как младенец.

– Выходит, блуд его простительный?

– Христос снисходителен к грешникам, но беспощаден к отступникам, князь Богдан. Вот и князя Олега он хочет покарать нашими руками за то, что, будучи крещеным, тот спутался с нечистой силой. С той самой, с которой путалась и его мать Хирменгарда, продавшая свою душу бесу. За это она и была убита по наущению христианских епископов в далеком городе Париже.

– А как тот бес выглядел? – полюбопытствовал воевода Звенимир.

– Откуда же мне знать, – пожал плечами Кончак. – Я над их ложем светильник не держал. Одно могу вам сказать, радимичи. В жилах князя Олега течет черная бесовская кровь, и каждый добрый христианин обязан противостоять его колдовской силе. В противном случае мир этот захлестнет волна нечисти.

– А ведь княжич Вузлев ликом был с Олегом схож, – задумчиво проговорил Звенимир. – Это все примечали.

– И что с того? – сверкнул глазами в его сторону князь Богдан, недовольный неуместным напоминанием ближника.

– Так ведь если Олег схож лицом со своим отцом-бесом, то выходит, что и Вузлев был не без греха. И в его жилах текла кровь дракона Велеса.

– Не пойму я, к чему ты клонишь.

– А к тому я клоню, князь Богдан, что княгиня Любава тоже своего байстрюка не от человека родила. Значит, прав я был, когда в горячке рубанул младенца.

Ган Кончак вином поперхнулся и глянул на Звенимира почти с ужасом.

– Не мне судить. Сходи в церковь и расскажи об этом на исповеди.

– Думаешь, бог простит? – с надеждой спросил Звенимир.

– Не знаю, – глухо сказал скиф. – Но вина твоя велика, воевода.

Богдан от признания Звенимира почернел ликом. Вина воеводы была его виною, хотя о том младенце он даже не заикался и уж тем более не просил ближника чинить над ним расправу. Но все случилось так, как случилось. Князь не знал, простит ли его Христос, зато он был уверен в другом – старые боги его не простят никогда. А их волхвы уже послали по следам Богдана убийцу. Нет, каяться в церковь радимицкий князь не пойдет, не та вина, чтобы искупить ее можно было одной молитвой. Деяние нужно в искупление всех грехов.

Богдан знал, что нужно сделать, чтобы заслужить милость нового бога, а потому, повернувшись к Кончаку, спросил почти спокойно:

– Когда выступаем, ган?

– Скоро, Богдан. И да поможет нам бог.

Глава 10

КУДЕСНИЦА

Больше всего Лихарь боялся встречи с кудесником Драгутином. Как ни крути, как ни оправдывайся, а вина его была всем видна. Он ведь похитил даже не красну девицу, а чужую жену, и эта блажь легкомысленного

боготура обернулась большой кровью. Он ждал, конечно, что Ратмир с Арпадом будут мстить ему, но никак не мог предвидеть, что гнев обиженных им людей обрушится на ни в чем не повинных варунцев и князя Данбора.

Однако действительность оказалась еще горше, чем полагал Лихарь, опьяненный любовью. Об этом ему сказал воевода Рулав после кровопролитной битвы с уграми под стенами Варуны, в которой боготур бился плечом к плечу с князем Данбором.

– Беда пришла в твой род, Лихарь. Князь Богдан напал на город Торусин и убил твоего дядьку Яромира и твоих братанов Вузлева и Гневомира, а также их детей, жен и домочадцев. От детинца остались одни головешки, а сам город выгорел наполовину.

– Да быть того не может! – вскинулся Лихарь, но Рулав лишь похлопал его ободряюще по плечу и направился к выходу.

– Я с тобой, – крикнул было ему вслед боготур.

– Нет, – покачал головой от порога Рулав. – Тебе придется вернуться домой. Кудесник Драгутин объяснит, что нужно делать. Одно могу обещать тебе твердо, Лихарь. Если встречу Богдана, то постараюсь взять его живым. А там пусть волхвы решают, какой кары он достоин.

С князем Данбором Лихарю тоже предстоял непростой разговор, ведь именно он накликал беду на его город. Однако Данбора в этот день мучили совсем иные думы, и на боготура, пришедшего с повинной головой, он посмотрел с удивлением.

– Причем здесь ты, Лихарь?! Арпад и Курсан давно уже готовили удар по Русалании. Им самим хотелось пограбить чужие земли, да и беки их в спину толкали. Да не просто толкали, но и дали оружие. А Ратмиру обида глаза застила. Не хотел он власть мне уступать. А предлог у них всегда нашелся бы. Тебе, боготур, спасибо за то, что вырвал женщину моей крови из рук самого лютого моего врага. Коли она добром за тебя пойдет, то я заранее даю свое согласие. Ты мне другое скажи, Лихарь. Почему опоздал князь Олег?

– Да мало ли что с ним могло приключиться…

– Ингер пришел вовремя, – холодно прервал боготура Данбор. – А его путь до Варуны был длиннее.

– Так ведь у Ингера была конница, а у Олега – половина рати пешая.

– Нет, Лихарь, не в этом дело, – покачал головой Драгутин. – Я послал дозорных навстречу киевлянам, прежде чем вывести варунцев в поле. Олег был уже почти рядом с крепостью.

– Может, твои люди ошиблись?

– Я им верю, боготур. Да и мудрено перепутать киевлян с радимичами.

– Значит, князь Олег выжидал удобный случай.

– Вот именно, – усмехнулся Данбор. – Выжидал. Если бы не Ингер, то он дождался бы нашей гибели. Скверно, Лихарь, когда приходится опасаться не только врагов, но и союзников.

Данбор поморщился от боли в плече и, махнув в сторону боготура здоровой рукой, откинулся на ложе.

Лихарь вышел от русаланского князя встревоженным и потрясенным. Конечно, Данбор мог и заблуждаться, но так или иначе задержка князя Олега стоила многим варунцам жизни. Князь Русалании уцелел чудом. И этим чудом для него был Ингер Рерик. Выходит, мешал чем-то Данбор князю Олегу?