Сын Дьявола
Шрифт:
А издалека уже бегут несколько плохо одетых парней, глумливо смотрят, как Антон, что-то выговаривая Максиму, затаскивает себе на плечо Снежану и смачно шлепает по оголившейся заднице.
Нет, нельзя так это оставлять.
______________________________________________________________________________
1) фаркоп — куда цепляется прицеп
Глава 10
Оборачиваюсь к кондуктору, к людям, что как будто не видели, что сейчас произошло. Их немного, но все безразлично
А меня трясет. Надо что-то сделать. В милицию бежать далеко. Ближе к Отцу, в Мэрию. Он поможет. Он хоть и строг, безучастен, но справедлив.
Андронов всех накажет. Вытащит Снежану из лап этих уродов. Накажет и всех посадит. Даже Максима. Пусть тоже сидит. Тварь. Безразличная тварь. Собака. Пес!
«Он спас тебя», — шепчет внутренний противный голосок, но я отмахиваюсь, потому что уверена, если Антон скажет, он тоже трахнет Снежану.
Какое ему дело до меня. До моих чувств. Влюбленности.
Слетаю с трамвая в центре города, снова бегу. Уже через главную площадь. Вбегаю по лестнице и дергаю на себя половинку двустворчатой двери.
Врываюсь в приемную, и почти не глядя на секретаршу Зину, иду к его кабинету. Я была здесь всего однажды, случайно. Почему-то мне казалось, что мне запрещено здесь появляться. И раньше я не нарушала негласное правило, но сейчас был особый случай. И невзирая на окрик Зины: «Там совещание», я быстро убираю за уши растрепавшие волосы, выпрямляю спину, распахиваю двери и вхожу. Мне нужна помощь, а кто если не мой опекун может ее оказать.
— Не понял, — слышу холодный, всегда пронизывающий до костей, голос и смотрю в сразу заострившееся лицо. Он стройный, высокий и опасный. Я всегда сморю на него исподтишка, потому что всегда понимала: я не ровня такому как он. Простая дочь шлюхи, которой повезло, а он мужчина. Наделен властью и какой-то внутренней силой. Но есть ощущение, что сила эта грязная, кровавая, как лопата, которой забили человека. Прикасаться к ней противно. Даже смотреть на него не очень приятно.
Но я сглатываю и говорю в густую тишину светлого кабинета, где все семеро строго одетых мужчин обратили на меня внимание.
— Отец, мне нужна твоя помощь.
— Если ты не заметила, я занят, — холодно, как скользкая рыба по щеке, хлещет словом. — Выйди, Светлана, и подожди за дверью.
— Нет… — впервые перечу, на что его и брови мужчин взлетают вверх. — Мне нужна помощь, даже не мне. Снежане. Ее поймали парни из…
— Выйди! — резкий рев и меня мысленно откидывает на дверь, а потом спокойное: — Я приду через пять секунд.
Хочется добавить «время пошло», но я судорожно киваю и с тихим «Извините, что помешала» выхожу.
Даже не сажусь на диван для посетителей, а просто стою у двери как постовой. Раз, два, три, четыре…
Дверь открывается, выходит опекун — отец — Андронов. Быстрый взгляд на сразу опустившую глаза Зину и поворот ко мне.
— Снежана… — начинаю я воодушевленно, как его рука резко поднимается, а щеку обжигает удар. Хлесткий,
— Никогда не смей мне перечить. Тем более на людях. Ясно?
— Ясно, — киваю, слизываю с губ покатившееся по щекам слезы и на миг замечаю, как он смотрит за этим движением языка. Странно, но не важно… Главное Снежана. Ради нее я стерплю и не такое.
— Где она, — задает он вопрос, и я тут же расплываюсь в улыбке.
— Конечная пятого трамвая. Возле заправки. Там еще магазин…
— Ринат, — перебивает меня Андронов и из-за двери в коридор выходит его не русский водитель. Я так бежала, что даже его не заметила. Он как тень, такой весь черный и худой.
— Домой ее отвези и смотри, чтобы не выходила.
— Отец…
— Я разберусь, — более участливо говорит он и тянется рукой к моей щеке. Хочу отшатнуться, как от змеи, но терплю холодное касание. Стирает слезы, улыбается. — Живо домой.
Глава 11
Сижу жду. То на кровати с бесяво-розовым покрывалом. То у окна с ажурной тюль.
Смотрю, как по небу плывут, меняя форму, облака. Такие свободные, такие невесомые.
А у меня в груди тяжесть, а на шее удавка. Это все я виновата? Конечно, я, что за вопрос. Не стоило туда идти. Нельзя было рассказывать про Максима.
Нельзя! Мое это было. Интимное. Личное. Деликатное! И вот чем закончилась моя несдержанность.
А может… все хорошо? Может, парни просто посмеялись? Ничего не сделали.
Просто проводили Снежану до дома. Точно!
Позвоню, спрошу. Наверняка сейчас услышу веселый голос и полный подробностей рассказ о флирте с плохим мальчиком.
Только беру телефон, как мне звонок от Виталика. Вот уж точно с кем не хочу разговаривать. Он еще на выпуском повел себя как хамло, порвал мне платье, получил оплеуху.
Даже обижался несколько дней. Капец!
Он значит прижимает меня к грязной стене туалета, пытается порвать трусы, а теперь обижается?
Выключаю, к черту. Даже в кино, вместо того, чтобы просто спокойно посмотреть отличную комедию, он начала трогать мои бедра. Не то чтобы прикосновения мне не нравились, просто какой-то внутренний барьер… Не знаю.
Набираю сотовый Снежаны. Слушаю гудки и брожу по комнате, как зверь в клетке. Золотой клетке.
В комнату стучится Петровна. Грузная, с добрыми глазами и самыми ласковыми руками.
— Пойдем, хоть поешь, — просит она. — Уже два часа ждешь. Стемнело. Решит все Игорь Борисович. Я тебя уверяю.
— Не могу я есть, говорю же, — топая ногой, слушаю гудки, чувствуя, как прежнее чувство паники снова побеждает надежду. — Ладно. Через пять минут.
Вру, конечно, но иначе она бы не ушла. Упертая. Иногда кажется, что в этом доме она единственная, кого заботит мое состояние здоровья. Именно с ней я всегда ездила на медицинские осмотры. Именно она заменила мне отца и мать, но все равно не имела того авторитета.