Сын эрзянский

Абрамов Кузьма Григорьевич

— Ты почему летом ходишь в шапке? — спросил его поп.

— Нету меня картуза, — сказал Степа.

Поп задумался на минуту, велел

Степе идти за ним. Дома поп дал Степе старый картуз сына, еще хороший, и сатиновую рубашку, правда, старую, но все же целую, без заплат. Степа был рад этим неожиданным подаркам, ведь у него еще не было своего картуза и рубашки из материи, купленной в лавке.

Алтышево Степа оставил без особой грусти. Он весело шагал по лесной затененной дороге и тихонько насвистывал. За его спиной болталась школьная сумка, все его теперешнее состояние: две книги, бумага, карандаши и подарок попа — рубашка.

В лесу было сумеречно и прохладно. Лишь изредка прорывались яркие лучи солнца сквозь густую листву деревьев и рассыпались в

высокой придорожной траве. Последние дни весны всегда бывают ясными и теплыми. В это время распускаются цветы. Лес переполнен птичьими голосами. Степа шел быстро, все в нем было устремлено вперед. Выбившиеся из-под картуза длинные волосы развевались от ветра и щекотали раскрасневшиеся щеки.

Степа дошел до «креста деда Охона», снял картуз и притих. Он стоял и думал о том, что здесь старик закончил свой земной путь, трудный и одинокий.

И вдруг простая и неожиданная мысль пронзила Степу. «Дед Охон закончил здесь свой путь, а я сейчас здесь начинаю свой». И он двинулся дальше по дороге. И тревожное ожидание нового и какое-то непонятное волнение не покидало Степу все время, пока он шел к дому.