Сын генерала
Шрифт:
Очнулся он оттого, что кто-то лил на него воду и чередовал это с увесистыми пощечинами.
– Очнулся наконец, – облегченно вздохнул Серей.
– Ммм, – ответил Гартош, очумело озираясь вокруг.
Сидел он, подперев межевой дуб, неподалеку от предупреждающего щита. Вокруг него сгрудились охотники, росомахи, братья академиеры. Лица у всех были обеспокоено-любопытные.
– Вот дриады заездили нашего друга! – восхищенно и завистливо воскликнул Алькон.
– Подожди, – оттиснул его Серей. – Ты где был?
Гартош неопределенно махнул рукой.
– Там.
– В лесу?
– В нем.
– С
– С дриадами и нимфами, – уточнил виновник переполоха.
– Поили?
– Поили, – не стал отпираться Гартош.
– Насиловали? – высунулся из-за плеча охотника Алькон.
– Нн… Не помню…
– Как такое можно забыть?!
Как ни странно, но Серей не перебил Алькона. Видимо данный вопрос интересовал всех. Ведь и дриады, и нимфы, славились своей похотливостью и неразборчивостью в связях. Гартош покопался в памяти и ощущениях. Похоже, что все чисто. Силы и ясность в голове возвращались стремительно, кроме легкости в теле трудно что-то выделить. Он поднялся на ноги.
– Тяжело так сразу сказать.
– Все понятно, – решительно сказал Алькон. – Опоили, использовали и отпустили. Главный вопрос: кто использовал?
– Должен тебя разочаровать, Алькон, но все обошлось.
– Ты подумал что сказал? Кого ты разочаровал? Меня? А себя ты не разочаровал? А ну, показывай дорогу! У нас найдутся добровольцы, чтобы исправить содеянное, точнее несодеянное тобою.
– Да что там ее показывать. Она сама тебя найдет. Дорогу лешие покажут. А если что им не понравится, то учти, они парни крепкие… по мужской части. Как бы конфуза не вышло.
Запал Алькона разом куда-то пропал, хотя от шпильки в адрес друга он не удержался.
– Тогда понятно, почему ты ничего не помнишь. Такое лучше не помнить.
Гартош собирался ответить не менее ядовито, но Серей задавил перепалку в зародыше.
– Хватит. Эти детали в своем кругу выясните. Ты мне скажи, про оборотня дриады говорили что-нибудь?
– Говорили. Сказали что он далеко, и что не нужно за ним гоняться, он не опасен.
– Как же, не опасен. Это похоже на то, что дриады нарушили свой нейтралитет.
– Мне кажется, что об этом нужно сообщить в Торону. Возможно, дриады действительно правы, и оборотня можно оставить в покое.
Охотник возмутился.
– Когда такое было видано, чтобы чужого оборотня оставить в покое?
– А все-таки сообщи начальству, причем самому высокому. Возможно, политика несколько изменилась.
Охотник, неплохо относившийся до этого к Гартошу, бросил на него злой взгляд. И Гартош легко прочитал в этом взгляде понимание, его понимание ситуации. Сынок больших начальников, имеет больший доступ к информации, чем те, кто этого действительно потребует, да еще и смеет что-то требовать. Гартош не стал разубеждать Серея. Неплохой он парень, но доказывать что-либо, кому-либо, насчет своей родни, Оскол уже перестал.
Серей повернулся к своим охотникам.
– Возвращаемся. Доложим начальству, и пусть они решат, что делать с оборотнем и вмешательством дриад. Пусть и пассивном.
Охотники удалились. Вслед за ними потянулись и росомахи. Ну а академиеры и часть оставшихся легионеров окружили Гартоша.
– Ну, давай, те тяни, рассказывай, – потребовал Алькон. – Вон легионеры говорят, дриады просто так никого не отпускают. Особенно если им кто понравится.
Гартош не стал отрицать, и выдержав эффективную паузу начал повествование. Рассказчик он был отменный,
– Ну и везет же тебе! – по окончанию рассказа выкликнул Алькон. И начал загибать пальцы. – Сначала Лорд Белый Демон, затем Снежная Дева, теперь дриады с нимфами. Кто дальше?
Гартош пожал плечами.
– Поживем, увидим.
Он повернулся к Зачарованному лесу и помахал рукой. Несколько верхушек деревьев взмахнули в ответ.
Все оставшееся время в расположении росомах академиеры провели с пользой и интересно. Они много чего узнали о лесе, его обитателях, и способах ведения боевых действий в лесах. А также провели несколько тренировочных боев и большие учения. Нужно сказать, что группа, которой руководил Гартош, или был участником в качестве рядового, неизменно выигрывала все сражения и стычки. Теперь лес явно покровительствовал младшему Осколу.
XV
Наконец академиеры вернулись в привычное для себя место. Южные степи империи, расположение легиона «Гепарды», элитного кавалерийского легиона. В одном из полков этого именного легиона и предстояло академиерам продолжить свою службу – учение. И теперь для академиеров Южной Высшей Военной Академии не было никакого снисхождения. Это в горах, или на севере, они могли кивать на то, что попали в слишком уж непривычные для себя места. Здесь же они были дома.
Первым делом они посетили табун, где среди запасных лошадей смогли выбрать свою вторую половину на этот этап учений. Руководствуясь подсказками опытных коневодов, Гартош выбрал себе гнедую кобылу, не особо примечательную на вид, зато, как выяснилось, послушную и удивительно выносливую. Не долго думая Гартош назвал помощницу Ласточкой, что было принято нею так, будто этой кличкой ее называли всю жизнь. А как позже оказалось, так и было.
В кавалерийском деле академиеры южной являлись далеко не новичками, а некоторые, как Терес например, могли посрамить даже тартов. Так что гепарды без предисловий взяли молодежь в оборот. Сейчас они оттачивали на практике то, что изучали все эти годы.
Ронан Жогар, сотник гепардов, начал очередное практическое занятие.
– Все вы знаете, что кавалерийские, впрочем, и большинство пехотных легионов, состоят из пяти тысяч. Одна тысяча панцирников и четыре тысячи легковооруженных воинов. Вы конечно изучали основы ведения боя и тех и других. Сейчас вы посмотрите, как действует панцирная сотня. А затем попробуйте это повторить.
Академиеры расположились вдоль ристалищного поля, на котором проводились многие учебные бои и большинство показательных. На одном конце поля выстроили имитацию пехотного строя. Все как положенно: длинные пики – правда с тупыми деревянными окончаниями – щиты в полный рост и соломенные чучела за ними.
Конные панцирники выглядели, конечно, намного внушительней и грозней, и это не удивительно. Пехота и кавалерия относились друг к дружке ревниво и даже немного презрительно, считая себя главной силой на поле брани. Именно поэтому вражеская соломенная пехота выглядела несколько комически. Большие, круглые, явно испуганные глаза, разрытые в крике рты, забавные, по мнению кавалеристов, и оскорбительные для пехотинцев надписи на щитах. С другой же стороны: начищенные до блеска доспехи, яркие флажки на кончиках пик, задвинутые забрала, нетерпеливое фырканье лошадей.