Сын гетмана
Шрифт:
На большой дороге показался всадник, скакавший во всю прыть на лихом татарском бакемате. Пани Ганна заслонила глаза рукой от лучей яркого весеннего солнца и, осторожно переступая в своих великолепных черевиках через лужи, вышла за ворота, чтобы посмотреть, кто это едет.
– Да это Тимош! – с удивлением проговорила она. – Что это он прискакал, он хотел еще день пробыть в Чигирине.
Тимош подъехал к воротам, ловко соскочил с коня, взял его под уздцы и, кивнув мачехе на ходу, бросил повод подскочившему
– Где отец? – спросил он у толпившихся в дверях женщин.
– Пан гетман отдыхает, – отвечали ему.
– А Локсандра?
– Она тоже прилегла отдохнуть, – отвечала гетманша. – Ей сегодня целый день нездоровится.
Тимош нерешительно остановился на пороге, соображая, куда ему сперва идти, к отцу или к жене. Наконец круто повернулся и сказал Ганне:
– Мне надо видеть батька; в добром он расположении духа или в дурном?
Пани Ганна усмехнулась и показала ряд белых, блестящих зубов.
– Когда он нынче бывает в добром? – отвечала она. – Нам всем от него попадает.
– Лиха беда! – проговорил Тимош. – Ну да что делать, надо мне его все-таки увидеть.
Ганна опять засмеялась.
– Тебе-то ничего, – проговорила она, – ты с ним, что хочешь, то и делаешь.
Повернувшись на каблуках, пани Ганна пошла в кухню.
В кучке женщин стояла теперь и Локсандра, только что сошедшая вниз из своей светелки.
Она настояла на своем, захотела испечь хоть одну бабу для Тимоша. Невестки обещали научить ее, как замесить тесто. И вот, при общем смехе и веселье, Локсандра только что засучила рукава, готовясь приняться за это важное дело.
В эту минуту появилась на пороге пани гетманша и невольно смутила Локсандру своей лукавой усмешкой. Она выпустила из рук взятое яйцо, и оно громко шлепнулось на пол.
– Вот так яичница! – засмеялась гетманша.
Локсандра засмеялась вместе с другими и собиралась опять приняться за дело, но Ганна подошла к ней.
– Хочешь, я тебе хорошую новость скажу? – проговорила она.
Локсандра взглянула на ее лицо, вскрикнула и проговорила:
– Тимош приехал? Что ж вы мне не сказали?
Она побежала к нему навстречу, но гетманша остановила ее.
– Он теперь у батька; о делах с ним говорит.
Локсандра вернулась к столу и принялась за опару, но далеко не с таким увлечением, как прежде.
В соседней горнице две работницы накрыли на стол, и через полчаса вся семья собралась к обеду. Тимош крепко обнял Локсандру, она взглянула ему в лицо и тревожно спросила:
– Что с тобою? Ты нездоров?
Тимош смущенно опустил глаза.
– Так, ничего! – отвечал он. – Устал с дороги.
У Богдана был тоже крайне озабоченный, суровый вид.
– К тебе сестра твоя едет, – проговорил Тимош, садясь подле Локсандры.
Локсандра выронила ложку
– Как же мы примем такую важную гостью? – спросила гетманша. – С нею челяди наедет немало, куда мы их денем?
– Она едет совсем одна, – лаконически проговорил Тимош.
Локсандра испуганно взглянула на него.
– Одна? – переспросила она.
Внезапно подчиняясь какой-то блеснувшей у нее мысли, она быстро прибавила:
– А об отце ты ничего не слышал?
Тимош совсем смешался и с минуту не знал, что ей ответить. Он закашлялся, подергал себя за ус и как-то в сторону пробормотал:
– Не знаю! Я не спрашивал.
Находчивая Ганна сумела замять разговор, хотя и ее мучило любопытство, что такое скрывают от Локсандры. Она стала рассказывать Тимошу все, что делалось в его отсутствии, и этим вывела его из неловкого положения.
Когда женщины после обеда ушли, оставляя мужчин, по обычаю, допивать свое пиво, Богдан сердито отодвинул от себя кружку и, топнув ногой, проговорил:
– Вот так шкода! Навязал ты мне, сынку, жернов на шею.
– Что такое? – осведомился Выговский.
– Да вот, сын меня тестем подарил, – с сердцем проговорил гетман. – Не умеет сам усидеть на престоле, подавай ему войско, а откуда я его возьму? У меня у самого теперь поляки на шее я сидят. Другой-то зятек, светлейший князь, палец о палец не ударит. А казак прост, вали все на казака!
Тимош угрюмо слушал отца, не смея ему перечить; Выговский пытливо переводил глаза с одного на другого, заранее соображая, каковы должны быть замыслы у гетмана.
– И к чему эта недотрога княгиня сюда едет? – прибавил Богдан.
– Она хочет тебя просить, татко, чтобы ты помог господарю.
– Да ты ее самое видел?
– Нет, я видел пана Загоровского. Князь Радзивилл думает послать его к тебе для переговоров. Он хочет мирить тебя с панами.
Богдан покусывал ус.
– Опомнились! – проговорил он. – Забыл его светлость, как хотел меня извести заморским зельем: теперь другую песню поет. Эх, Тимош! Кабы не ты, я бы показал этим князьям, что значит гетман казацкий. Да и ее тоже жалко, – прибавил он, кивнув головой в ту сторону, куда ушли женщины. – Ну, поживем – увидим, – закончил он, вставая и залпом опоражнивая кружку.