Сын миллионера

Ливингстон-Муди Марта

– Тут нет ничего вкусного! – заметил он, надув губки.

– Что вы, сэр! Чем же нехороши поджаренный цыпленок, земляника со сливками и кофе со свежей булкой?

– Вы говорите в точности, как доктор Кемпер говорит о «вкусном» лекарстве, – передразнил он гувернантку. – Но все это совсем невкусно!

В это время в столовую вошла миссис Лоренц. Она обычно присутствовала при завтраках сына, чтобы следить, подаются ли ему надлежащие блюда и ест ли он столько, сколько нужно.

– Скажи мне, что ты хочешь к завтраку, дорогой? – спросила

она мальчика.

– Я хочу жаренной на рашпере [3] утки и гречневых лепешек, – ответил мальчик.

– Но ведь теперь не время этим кушаньям, мой милый, – заметила мать.

– Тогда дайте мне перепелку на жареном хлебе.

– Перепелок тоже не едят в это время, Реджинальд.

Мальчик с шумом выскочил из-за стола и хотел было выбежать из комнаты, как вдруг лицо его просияло: он заметил две удалявшиеся от окна знакомые фигуры.

– Стой! Стой! – закричал он. – Мама, пошли скорей за ними Тиммона. Это Джим Трейси! Я не съем ни одной крошки, если ты не позволишь ему прийти сюда.

3

Рашпер – решетка для жарения.

Миссис Лоренц тотчас приказала слуге привести мальчиков в столовую.

– Вероятно, он хочет еще денег! – пробормотала она, когда Реджинальд, выбежавший на парадную лестницу, вернулся с обоими мальчиками.

– Ты пришел ко мне в гости, Джим? – обрадованно спросил Реджинальд.

– Нет, и не думал, – пожал плечами Джим. – Я приходил возвратить деньги.

– Разве тебе показалось мало? – спросила миссис Лоренц.

– Нет, я думал, вы по ошибке дали мне так много, – пояснил Джим.

– Тут не было ошибки. Я дала тебе сто долларов.

– Ведь это безделица, Трейси! – воскликнул Реджинальд. – Я думаю, моя лошадка стоит дороже. Мама, если он не хочет брать денег, купи ему тоже маленького пони… Ах, вот еще что: не хотите позавтракать со мной? – воскликнул Реджинальд, вспомнив, что он голоден. – Я не хочу земляники.

– А я очень люблю ее, – скромно признался Джейми, не сводя глаз с ягод. – Только мне очень давно не доводилось ее есть…

– Так садись рядом со мной и ешь! Мама, вели, пожалуйста, принести еще жареных цыплят для Трейси!

– Я уже завтракал, – возразил Джим, – и не хочу цыплят. Я наелся колбасы.

– Знаешь ли, доктор Кемпер говорит, что весенние цыплята очень хороши и питательны, – уговаривал несговорчивого чистильщика Реджинальд, приводя, незаметно для самого себя, доводы своей матери.

– Мне не нужен доктор, который указывал бы мне, что я должен есть, когда голоден, – возразил Джим, вместе с Джейми следуя за миссис Лоренц в прихожую, куда она пригласила их знаком.

– Прошу вас немедленно уйти, – сказала она тихим голосом. – Я не сомневаюсь, что вы хорошие мальчики, но не могу допустить, чтобы Реджинальд волновался, и не хочу, чтобы вы приходили

сюда.

– Будьте спокойны, мэм, – отрезал Джим, – мы сюда больше не придем. Но если ваш младенец опять упадет в воду, вы тоже не волнуйтесь.

В эту минуту на верхней площадке лестницы показался Реджинальд. Полагая, что мать отвела Джима в сторону только затем, чтобы увеличить его вознаграждение, он с минуту прождал в столовой, а затем бросился в переднюю и оттуда на лестницу. Увидев уходящих мальчиков, он вспыхнул от досады и принялся звать их назад.

Джим не обратил никакого внимания на его настойчивые крики. Оглянувшись через какое-то время, он увидел, что Реджинальд стоит на пороге и, весь красный от гнева, топает ногами.

Глава IX

Про бой часов и китайскую вазу

Заботы миссис Лоренц о счастье и здоровье сына достигли размеров, походивших на преследование. Она зорко следила за каждым его шагом, контролировала каждое его движение. Похоронив мужа, она пуще глаза берегла единственного наследника и с помощью всевозможных агентов, доктора и гувернантки руководила его воспитанием.

Жизнь мальчика походила на заведенный механизм: все дни были точно расписаны по часам и ничем не отличались один от другого. Немудрено, что ребенку до тошноты наскучило это невыносимое однообразие, и он зачастую отказывался подчиняться требованиям своих воспитателей, в особенности, когда бой часов возвещал о начале новых занятий.

Однажды в ненастную погоду Реджинальд в обычный час прогуливался вместе с учительницей по крытой стеклом веранде в южном флигеле. Уроки давались мальчику большей частью на французском языке и составлялись как можно легче и привлекательнее, чтобы не слишком утруждать маленького джентльмена. К концу урока он очень заинтересовался одной французской басней… и вдруг послышался бой часов, а вслед за тем и голос матери, напоминавшей, что пора принять лекарство и садиться в ванну.

– Знаете, мадемуазель, когда я вырасту, я никогда не буду делать того, что мне не нравится! – сказал мальчик, нехотя следуя за гувернанткой.

– Чего же вы не будете делать, сэр?

– Я не буду принимать ванны.

– Как можно, сэр! Тогда вы будете ходить грязным.

– А еще я не буду пить лекарства.

– Тогда вы умрете.

– И разобью все часы в доме!

– Тогда вы не будете знать, когда ложиться спать, когда обедать и когда заниматься.

– Я не желаю знать, в какой час что делать! Я буду поступать так, как мне нравится, и заставлю часы и всех других тоже делать то, что я хочу.

– Тогда вы будете нехорошим мальчиком, сэр, и ваша мама будет очень несчастной.

– О, мама и так несчастна, – ответил с живостью Реджинальд, – так что ничего не изменится!

– Значит, вы не хотите, чтобы она была хоть один день счастлива, сэр?

– Но как же мне это сделать? – спросил со вздохом Реджинальд.

– Просто всегда слушайтесь маму, сэр.

Конец ознакомительного фрагмента.