Сын миллионера
Шрифт:
– Но ведь я беспокоюсь о твоем здоровье! – заметила кротко несчастная мать. – И забочусь о твоем воспитании.
– Мне наскучили ваши заботы! Я хочу, чтобы вы все оставили меня в покое!
Миссис Лоренц была поражена словами сына. – Он прежде никогда не говорил так! – заметила она доктору. – Не усиливается ли у него лихорадка, доктор?
– А теперь я всегда буду говорить так! – закричал маленький тиран, радуясь, что его слова о желаемой свободе произвели на мать такое сильное впечатление. – Я хотел бы быть Робинзоном Крузо и жить на необитаемом острове! Тогда
– Зачем ты говоришь такие вещи, дорогой мой? Этим ты очень огорчаешь свою бедную маму…
– Ну так что же? Ведь и вы меня тоже огорчаете! Не хочу больше лежать! И сейчас же встану! – и мальчик поднялся на кровати, но был удержан матерью.
– Реджинальд, милый мой, – обратилась она умоляющим голосом к сыну, – скажи мне, могу я хоть как-то уговорить тебя принять лекарство?
– Да! – последовал неожиданный ответ.
– Как же, мой дорогой? – воскликнула бедная мать, с которой уже начинала делаться истерика при мысли, что потеряно столько драгоценного времени.
– Пошлите за тем мальчиком, который вытащил меня из воды! И я тут же приму ваше противное лекарство! – и мальчик широко открыл рот, закрыл глаза и, закинув назад голову, стал с мученическим видом ожидать ложки с микстурой.
– Скорей, скорей, доктор! – торопила мать, опасаясь, что капризный рот сына опять закроется.
Доктор поспешно поднес ложку. Мальчик проглотил микстуру, сделав гримасу, и тяжелый подвиг был совершен.
– Ну, теперь пошлите за тем чистильщиком сапог! – потребовал маленький тиран, утирая губы.
– Но у меня нет его адреса, – попыталась отговориться мать.
– Тогда мы напечатаем объявление в газетах! Напишите, пожалуйста, объявление, – обратился Реджинальд к доктору, вполне уверенный, что его приказание, хоть и отданное в виде просьбы, будет тотчас же исполнено.
– Как же мне писать? Я даже не знаю его имени, – возразил доктор, желавший, в свою очередь, оттянуть время.
– Не знаете, как писать? Ну, так я вам скажу, – Реджинальд на минуту задумался. – Напишите так: «Тот чистильщик обуви, который вытащил из воды упавшего в заливе с яхты “Быстрая” мальчика, услышит очень приятную для себя новость, если явится ко мне». Потом напишите наш адрес и, если нужно, мое имя.
– Имени не надо, – заметил доктор, садясь по просьбе миссис Лоренц за письменный стол писать более грамотное объявление, нежели продиктованное его маленьким пациентом.
– Благодарю вас, доктор, – сказал Реджинальд, когда доктор закончил писать, – но помните: я буду просматривать все утренние газеты и увижу, поместили ли вы мое объявление, – добавил он на прощание. – Теперь опусти шторы, мама. Я попробую уснуть, иначе мне не дождаться завтрашнего дня. Когда придет тот мальчик, я оставлю его у себя, чтобы он выучил меня плавать и делать все, что делают другие мальчики, у которых нет денег.
С этими словами Реджинальд повернулся лицом к стене, но тотчас снова окликнул мать:
– Мама, я закрою глаза, чтобы вы не уговорили меня принять еще какое-нибудь лекарство. Лучше отдайте мою микстуру тому мальчику, когда он придет. Ведь он
Глава V
Про то, что произошло в доме Лоренцев
Когда миссис Лоренц пообещала своевольному сыну послать за чистильщиком обуви, она не знала, что ее племянник, Чарльз Лоренц, уже пригласил мальчика к себе на следующее утро.
В назначенный час на парадной лестнице раздался резкий, непривычный звонок, обеспокоивший Тиммона, слугу Лоренцев. Поспешно отворив дверь, он, к своему негодованию, увидел перед собой двух скромно, но чисто одетых мальчиков.
Не дожидаясь замечания за слишком нетерпеливый звонок, Джим объяснил ему причину своего прихода. Тиммон уже слышал от прочей прислуги, что маленький хозяин решил обзавестись живой игрушкой в лице какого-то чистильщика обуви. Догадавшись, что один из стоявших перед ним мальчиков и есть то самое лицо, он с высокомерной насмешкой обратился к вошедшим с вопросом:
– Неужели вы пришли пешком? Разве мистер Лоренц не послал за вами экипаж?
– Наша коляска осталась там, за углом, – без запинки ответил Джим, подразумевая виденную им по пути ломовую телегу.
– Растрезвонились на все парадное! Могли бы явиться и с черного хода… – презрительно проворчал Тиммон.
– А на кой нам дверь для прислуги? Мы пришли увидеться с мистером Лоренцем, а не с его холуями, – незамедлительно последовал дерзкий ответ.
В этот момент на верхней площадке лестницы показался Чарльз Лоренц. Пригласив мальчиков в гостиную, он, извинившись, оставил их ненадолго одних, мимоходом шепнув слуге:
– Два-десять, Тиммон.
– Слушаюсь, сэр! – отозвался тот и занял позицию в дверях комнаты.
Чуткий слух Джима тотчас уловил этот шепот, и лицо его побагровело от негодования.
Вернувшись через несколько минут, молодой джентльмен объявил мальчикам, что его кузену доктор еще не разрешил выходить из своей комнаты и потому мистер Реджинальд будет очень рад видеть их у себя.
– Позвольте сказать вам пару слов, мистер Лоренц, прежде чем я сделаю еще хоть шаг в этом доме, – проговорил Джим, дрожа от гнева. – Знайте: я ни разу в своей жизни ничего не украл.
– Да разве я обвиняю тебя? – спросил мистер Лоренц, краснея в свою очередь.
– Да. Вы велели своему вышитому галунами холую не спускать своих двух глаз с моих десяти пальцев. Я не хуже вас понимаю, что значит «два-десять».
– Прошу у тебя извинения, – смутился молодой джентльмен. – Видишь ли, к нам приходит много чужих людей, и мы должны соблюдать осторожность. Здесь много дорогих вещиц…
И мистер Лоренц указал на расставленные по всей гостиной драгоценные безделушки.
– Мне не нужны ваши цацки, – с презрением ответил Джим, тяжело переводя дух. – Даже если бы я умирал с голоду, а они были хлебом, я и тогда бы не дотронулся до них!