Сын Нила
Шрифт:
Нефертити гневно на неё взглянула и поспешила к больному. Хотя в глубине души слова Бер имели очень и очень яркий отклик. И лишь природная правильность Нефертити отделяла его от чего-то ужасного.
Обратное путешествие в Египет оказалось совершенно не похоже на неторопливое плавание в Хатти. Остановки на ночь были краткими, часто прямо в порту. Принц Тутмос пытался было хоть как-то повеселиться, но его свита технично и явно привычно затирала старшего принца в угол, отвлекая всякой ерундой.
Нефертити же сбивалась с ног.
Правда счастья ей это приносило не много. Мало того что врачеватель свалил на неё всю сопутствующую работу – и протирать тело принца от пота, и обновлять защитные знаки, и смазывать волосы благовониями, так ещё и сам Аменхотеп её явно ненавидел.
– Это всё из-за тебя! Если бы тебя не было, всё было бы нормально… Всё из-за тебя!
Однако он хотя бы не бросался на неё с кулаками, как на других, хотя и лицо делал на редкость противное. А стоило Нефертити удалиться отдохнуть, как принц тут же начинал голосить и звать её.
– Я сказал тебе не уходить! Не смей бросать меня, слышишь?!
А на корабле тем временем поползли разговоры о том, что боги лишают разума и второго принца. Нефертити слышала их и в тайне очень боялась, что это окажется правдой. Тутмос был хорошим человеком, но будучи маленьким ребёнком в теле взрослого, он не мог править Египтом. Его сестра и жена не справлялась с супругом, это Нефертити заметила ещё при подготовке к плаванию. Значит вариант был только один – Аменхотеп. Ведь все остальные законные дети Фараона – девочки. Царица бывало правила страной, та же Тия была известна своей политической деятельностью, но всё же в паре с Фараоном.
А если Аменхотеп тоже лишиться рассудка, что тогда? Что будет со страной? Конечно остаётся господин Эйе, двоюродный брат Фараона, носящий в себе кровь богов, но что будет, если после этой поездки, где обе воспитанницы господина крутились сначала рядом с Тутмосом, а после и рядом с Аменхотепом, Фараон лишиться второго из сыновей?
Нефертити вспомнила юного мальчика на руках Царицы Тии. Нет, даже случись что-то с Аменхотепом, у Египта есть шанс. Косей, настолько юный, что в его честь не было устроено ещё не одного праздника… Но он существовал и был настоящей надеждой Египта. Да и саму Нефертити нельзя сбрасывать со счетов. В конце концов она тоже настоящая принцесса, пусть даже об этом никто не знает. И уж точно будет лучшим правителем, чем взбалмошный второй принц!
Девочка так обрадовалась этой мысли, что даже на очередную "каторгу"
– Случилось что-то хорошее?
– Нет, ваше высочество. Я просто подумала, что Египет всё-таки будет в хороших руках.
– Ты не врёшь, странно…
Последние слова принц практически прошипел каким-то надтреснутым сиплым голосом. Его тон был серьёзный и немного удивлённый, как будто принц действительно видел правду, как реальный предмет, что сорвался с её губ.
– Нефертити. Я запомню тебя, – внезапно сообщил Аменхотеп, глядя на неё серьёзными и какими-то чужими глазами, а после провалился в беспамятство. До Египта оставалось менее дня пути.
Глава 5. Одиночество
Иногда жизнь бежит как ужаленный в хвост кабан, а иногда ползёт медленно, как змея, только-только проснувшаяся после пустынной ночи. Словно Великая река время меняет свой темп согласно своим собственным желаниям, и людям остаётся только подчиниться этому.
Нефертити привыкла бежать. Спешить, общаться, что-то делать, бороться, зубами выгрызая расположение сильных. Всё ради того светлого момента, когда обычная воспитанница вельможи станет самостоятельной политической фигурой. И вот, это время настало.
Праздник совершеннолетия, шикарный пир, явственно обозначенная фракция власти и расположение Царицы Тии подарили Неф чёткое и понятное место во Дворе Фараона. Не самостоятельная единица, но признанное подспорье. Прекрасная партия, приз за расположение и в то же время умная и хитрая девица с большими связями. Верх того, чего без потери свободы могла добиться Нефертити.
Даже второй принц перестал портить Неф жизнь, большей частью игнорируя бывшую "невесту", хотя иногда и вспоминал о ней, посылая подарки или приглашая на не самые значимые праздники. Будто бы и не было детской вражды.
Нефертити смело могла назвать это время "тихим". Шумные праздники, фестивали, молебны и пиры слились в единообразный одинаковый гул. Тринадцать лет – слишком маленькая, чтобы её кто-то принимал всерьёз и слишком взрослая для взбалмошных поступков. Девушка чувствовала что это спокойствие убивает её.
А вот у сестры начался самый рассвет. Беренмут, вечный ребёнок, даже узнав все семейные тайны и став активно участвовать в жизни Египта, и не думала прекращать наслаждаться жизнью. Если для Неф это было поводом вырасти и вернуть своё, то у младшей сестры всё это вызывало только какую-то весёлую злость.
– К чёрту Тию и все фараонские манипуляции. У меня есть ты, Эйе и Тэи, а также боги, что слышат мой голос гораздо чаще всей фараонской семейки. Тебе нравится этот богатый улей, Нефертити, а меня раздражает их вечное жужжание. Они отказались от меня, и слава богам! Я тоже не собираюсь быть их частью!