Сын планеты
Шрифт:
— Я вынужден проконсультироваться по столь сложному вопросу с компетентными сущностями, — заявил Дом. — Решение Домов будет готово к утру. А сейчас от своего имени я предлагаю вам быть гостем Асторы.
— Я не гость, я гражданин! — возмутился Санго Риот.
— У вас нет своего Дома, — резонно возразил Дом. — А без него ваше звание — не более чем похвала способному ребенку, некий аванс и обещание на будущее. Да, вы несомненный гражданин Асторы! Но не станете же вы ночевать под кустом?!
— Я подожду ответа Домов в разведцентре, — благоразумно решил Санго Риот.
Он
Глубокая ночь. Дом с кем-то беседует по каналу дальней связи, символы фиолетовой лентой мелькают перед мысленным взором. Собеседник Дома обладает всесокрушающим интеллектом и бессовестно взвинчивает темп обмена. Дом изнемогает, но из самолюбия не просит пощады. Я пытаюсь понять диалог, но могучий собеседник управляется слишком быстро и исчезает без традиционных наилучших пожеланий.
— Кто этот хам? — любопытствую я.
— Давай спать, а? — вяло предлагает Дом. — Что-то я устал…
— А я нет, — упорствую я. — Дай координаты твоего партнера, хочу потренироваться в скорости обмена.
— Хранилище само выбирает партнера.
— Так это было Хранилище?!
— Да.
И Дом выключается, заблокировав каналы связи символом «я сплю».
Ему сегодня досталось. Оказаться в кольце недружественных излучателей — тяжелое испытание для бессмертного существа. А он еще и до Хранилища сумел докричаться.
Стих шум в эфире. В долине у моря заснул гигантский Город Фонтанов, и эхо бесчисленных переговоров перестало будоражить пространство. Я долго слушаю тишину в надежде уйти за барьер сна…Нет. Боль от незаживших ран вспыхнула в груди. Из темноты с топотом прибегают служки, что-то кладут на грудь, суетятся. Боль медленно отступает. Дом сквозь сон бормочет служкам что-то нелестное насчет ротозейства и отключается. Засыпаю и я.
Ко мне приходит сон — или я прихожу к нему?
… Над торговым центром подземного города висят легкие облака. Приезжие наивно считают их оптической иллюзией. Жители Города иллюзией их не считают, потому что точно знают, что они настоящие. Но и не обращают на них внимания. А смысл? Все равно в подземном городе не может быть дождя.
Ливень обрушился внезапно, прямо на красочную гигантскую толпу. Толпа поблекла и проворно всосалась в магазины, кафе и зубоврачебную клинику. На спирали лоджий, опоясывающих все тридцать этажей торгового центра, высыпали люди и начали энергично махать руками — и кулаками — в сторону башни управления погодой. Лишь электрики-верхолазы скромно помалкивали — именно они ночью таскали дождевальные установки с товарной станции под купол торгового центра.
Громкая связь прокашлялась и елейным голоском дежурного синоптика сообщила, что дождь устроен по просьбе атмосфериков, не справляющихся с запыленностью воздуха, и что дождевое предупреждение все же было — на последней странице местной газеты, в самом низу и очень мелким шрифтом. И кто виноват, что местную прессу не жалуют вниманием?
А виновница невнимания к местной прессе бодро шагала по лужам и солнечно улыбалась знакомым, то есть всем встречным, потому что ее знали все. Она была ведущей местного телевидения, да такой, что никаких
Мы встретились в центре площади.
— Учитель? О, учитель, здравствуй! Давно не заглядывал к нам, а у нас столько нового! Механики наконец отладили волновые эскалаторы! Это просто чудо какое-то — возносящая волна! А с грузовыми лифтами у них, конечно, ничего не получается, мэр Города в ярости и грозится сам перейти в испытатели! А в центральном парке декоративная камнеломка заползла на мозаичные полы, биологи в экстазе и не позволяют ее трогать — и инженер автоуборщиков собрался натравить на биологов опять же мэра … А на пляже готовят новый групп-танец … Учитель? Ты вернешься, учитель? Твой Город живет и ждет тебя, помни об этом!
— Вряд ли, моя красавица, — вздыхаю я. — У нас тут война.
— Война? Но она же кончится?
— Похоже, моя война никогда не кончится, — бурчу я. — Не дает им покоя моя свобода…
Она печально опускает глаза.
— Ты уходишь…
— Прощай, арт.
— Арт? Не понимаю.
— Арты понимают все.
Я еще успеваю увидеть ее удивительную светлую улыбку, и Город исчезает…
Потолок Дома открыт. Я лежу и смотрю в ночное небо Асторы, все в звездах — далеких голубых и близких желтых. Кажется, протянешь руку — и на ладонь опустится теплый огонек…
— Что это было? — тихо спрашивает Дом.
— Сказка, — бормочу я неохотно. — Была у меня одна задумка насчет подземного города. Города, в котором мне хотелось бы жить. Я выдумал его полностью… наверно. Он обрел жизнь — но только в моих мечтах. Так что… сказка.
— Мне было б любопытно пожить в твоем городе, — признается Дом. — Но… сказка. Жаль.
— Прогуляемся? — предлагаю я Санго Риоту.
Он угрюмо соглашается. Похоже, аллеи розовых пальм стали вызывать у него неприязнь? С чего бы это…
— Я встречался с Роной-сан, — сообщает он. — Так вот, она заявила, что по оценке Хранилища ты — человек!
— А разве нет?! — изумляюсь я.
— А умение слышать радиоволны?!
— Ерунда! Приемник в кармане. Ведь бывают же маленькие приемники?
— А блокировка диагностеров в госпитале?
— Аппаратура дрянная, сломалась вся сразу, я тут ни при чем.
— Да наша аппаратура, чтоб ты знал…! А сломанные диафрагмы? А чудеса в бою на базе Седьмого заградотряда?!
— Ну… чего не сделаешь со злости?
— А в глаз? — прохрипел он — и успокоился.
— Вот как это понимаю я, — сообщил он почти что буднично. — Есть на Асторе чудесная женщина, Рона-сан. А у нее — любимица дочь. Никто ведь не может слышать Хранилище, верно? Никто, кроме артов. И что мешает артам самим придумывать, о чем там вещает Хранилище? Рона-сан сказала, что ты человек. А ей сказала дочь. А я, дурак, слушаю.
— Пусть так, — мягко соглашаюсь я. — От этого что-то изменится?
— Нет, — с трудом признал Санго Риот. — Я не смогу пойти против воли Роны-сан, потому что… Но знай — я тебе не верю!