Сын преступника

Ламур Луис

— Я и вправду могу читать следы, но я совсем не умею искать пути к сердцу женщины, — сказал Майк. — Тебе придется помочь мне, Дру.

Она рассмеялась и положила руку ему на плечо.

— Майк, да ты прокладываешь этот путь с того самого момента, как мы познакомились в Уивере! Тебе не нужна ничья помощь!

Она повернула его так, чтобы он оказался к ней

лицом.

— Майк, я люблю этот край! Каждый камешек этих красных каньонов, каждый кедр, каждую сосну, эти просторы — все, что меня окружает! Почему бы нам не купить немного скота и не отправиться в каньон Пич-Медоу? Давай построим домик, посадим еще персиков, это и будет наш собственный мир. Ты говорил, что можешь сделать тропу пошире, чем та, которой мы пользовались.

Из гостиной до них донесся голос Гарлина:

— Монсон и Клэтт? Куда бы они ни направились, мы скоро услышим о них!

— Этот Клэтт, — добавил Бен, — был одним из тех, кого я собирался выгнать. Слишком уж он любил хвастаться! Каждый должен был видеть, какой он крутой. Его не устраивали операции, которые я разрабатывал, он хотел, чтобы все вокруг знали, что он «плохой парень» и преступник.

— Дело в том, — заметил Гарлин, — что полиция тоже прислушивается к этим разговорам. — Он взглянул на Бена Карри: — Ему очень понравился тот банк, за хребтом. Он всегда считал этот банк легкой добычей.

Карри посмотрел в свои карты и поднял глаза на Гарлина:

— Я отказался от этого банка. Старого начальника полиции, его звали Ригинз, убили в перестрелке, и тот хозяин ранчо, у которого мы оставили лошадей, парень по имени Борден Чантри, стал начальником полиции этого города. — Он увидел, как док взял еще две карты. Наверное, все три одной масти, подумал Карри. — Когда я пил кофе у него в лагере, — продолжал он, — Чантри сидел напротив меня. Я посмотрел на него и понял, что мне не хотелось бы когда-нибудь с ним столкнуться. И когда он стал начальником полиции, я решил просто забыть об этом банке. Не то чтобы я вовсе не вспоминал о нем, но всегда приходил к выводу, что дело это гиблое.

— На рассвете, —

небрежно бросил док, кладя на стол три девятки и забирая банк, — мы должны уехать отсюда. Если здесь кто-нибудь появится, не миновать расспросов. — Он сложил свой выигрыш аккуратными кучками. — Я рад, Бен, что все кончено. Ты и я — мы уже прошлое. Будущее — это вон та молодежь, которая стоит на веранде.

Бен поудобнее устроился на диване.

— Ты прав, конечно. Все мы: ты, я, Уайт Эрп, Малыш Билли, Билл Хикок, — мы прожили в мире, к которому так и не смогли приспособиться. Возьмите, к примеру, Билли. Я помню его пацаном. Он был неплохим мальчишкой, но в округе Линкольн в те времена каждый должен был стать на чью-либо сторону. Иначе было нельзя. И Билли выбрал правильную сторону. Танстелл и Макуин тоже были неплохими парнями. Но вдруг получилось так, что из всех двухсот человек, которые участвовали в той перестрелке, только Билли потащили в суд.

Гарлин, который собирал карты, внезапно замер. На рубашке девятки пик он заметил небольшую царапину, сделанную ногтем. Он быстро просмотрел всю колоду. Такие же пометки были на девятках бубен и червей.

— Док! — заорал он. — Ты, четырехглазый бандит! Ты…

Бен хмыкнул и оперся на руки, чтобы подняться и поставить ногу на пол.

— Гар, разве ты не знаешь дока? Для него ведь главное не деньги, а выигрыш. Сколько раз он ссужал тебя деньгами?

Гарлин, улыбаясь, пожал плечами.

— Все равно…

Из темноты донесся жалобный вой койота, Бен поднялся наконец на ноги и оперся о толстую палку.

На веранде, проходящей вдоль невысокой каменной стены, стояли Майк Бастиан и Дру. Майк на мгновение задумался, а потом пробормотал:

— А почему бы и нет?

Затем посмотрел на темную и пустую улицу. Завтра здесь не останется никого, кроме призраков.

— Гарлин! — крикнул Майк в сторону гостиной. — Проследи, чтобы у Рига Молины был приличный камень на могиле. И пусть там будет написано: «Он был хорошим человеком».