Сын рыбака
Шрифт:
— Роберт останется здесь, — изрек отец, не обращая внимания на слова Оскара.
— Тогда, может быть, мне уйти? — спросил Оскар.
— Да будет так! — выкрикнул, задыхаясь от гнева, отец. — Если тебе здесь не нравится, можешь искать себе дом в другом месте! Но Роберт останется, раз я так сказал.
Наступила тишина. Мать и Лидия суетились возле Роберта, успокаивая и оглаживая его. Выпрямившись во весь рост, посреди кухни стоял отец, крепкий, складный старик, такой величавый и — ленивый. Оскар на мгновение словно окаменел. Потом что-то дрогнуло
— Хорошо, тогда я ухожу, — сказал он и медленными шагами прошел в свою комнату.
Пока он одевался и собирал документы, гости Роберта один за другим незаметно выскользнули из дому.
Не взглянув ни на кого и не попрощавшись, Оскар открыл дверь и исчез в ночной тьме. И вдруг словно что-то оборвалось — мать с Лидией заплакали, а отец подошел к двери и крикнул вслед:
— Если ты уходишь, навсегда забудь, что у тебя был отчий дом!
— Постараюсь! — донеслось в ответ.
Роберт угрюмо молчал, Рихард с оскробленным видом укладывал чемодан, женщины плакали, только старый Клява не сдавался. Раз он — глава семьи, патриарх, пусть никто не вздумает восставать против его власти, мятежникам здесь нет места!..
— Чего воете! — прикрикнул он на женщин. — Никуда он не денется, некуда ему бежать! Прогуляется по свежему воздуху, пока голова не остынет, и опять станет искать дорогу к дому.
Неизвестно, верил ли он своим словам…
7
Темнота свежей сентябрьской ночи обступила Оскара. Редкие дождевые капли падали на его разгоряченное лицо. Он снял фуражку. Еще не освободившись от власти пережитого волнения, он уже думал гордую думу о дальнейшей борьбе.
— Ладно, я сейчас уйду, но это не окончательно. Мы еще посчитаемся! — обернувшись лицом к темному поселку, он погрозил ему. — Тогда вы не будете смеяться надо мной.
Он вздрогнул. В темноте послышались торопливые шаги. Чей-то голос, чей-то бесконечно милый голос звал его:
— Оскар, это ты?
— Да, — откликнулся он и остановился.
Анита нагнала его. Тяжело дыша от быстрого бега, она схватила Оскара за руку:
— Оскар, куда ты хочешь уйти?
— Куда глаза глядят, куда угодно, только бы не оставаться здесь!
— Ты ведь не надолго? Не на целые годы? — спросила Анита охрипшим вдруг голосом.
— Нет, не очень надолго.
— С чего же ты хочешь начать?
— С борьбы. Словами здесь ничего не достигнешь. Когда я говорил, они смеялись, но теперь я начну действовать.
Анита все время держала руку Оскара. Когда-то, давно, он сам так же вот задержал ее руку. Он чувствовал, как дрожала девушка.
— Да, тут ничего не поделаешь. Мне надо уйти отсюда.
Очень тихим голосом, отвернувшись в сторону, Анита спросила:
— А если бы кто-нибудь пошел с тобой? Тогда тебе стало бы легче?
Он задрожал. Какое это счастье, уйти рука об руку с любимым
Оскар ждал, что Анита скажет еще что-нибудь, но она молчала.
— Я еще не знаю… — начал он тогда. — Это будет трудное время. Может случиться, что меня совсем заклюют. Меня ведь никто жалеть не будет.
— Да; да… — согласилась она. — Я только так сказала… может, ты что-нибудь особенное подумал?
Она отпустила руку Оскара и туже стянула на груди платок.
— Что-то я хотела сказать, — начала она опять. — Да, так куда же ты сейчас пойдешь?
— Пока недалеко, только в Гнилуши. На первых порах, может, примет зять. Позже… Ну, тогда будет видно.
— Значит, тебя можно будет иногда встретить и на нашем берегу?
— Возможно. Но если меня там примут не очень охотно, то…
Анита круто повернулась к нему.
— Что тогда?
— Мне не раз приходило на ум поискать работы на пароходах. У меня есть несколько знакомых штурманов. Можно бы на несколько лет уйти в море.
— Конечно… Ты бы мог… — прошептала Анита, у нее снова перехватило голос. — Но что тогда будет с твоими проектами? У тебя столько задумано.
— Да, придется немного подождать, пока я не вернусь.
Они замолчали.
— Я не понимаю, почему ты до сих пор не поговорил с отцом, — снова заговорила Анита. — Он бы тебе помог, я в этом уверена.
Оскар закусил губу.
— Возможно…
— Ты что-нибудь имеешь против него?
— Нет, что мне против него иметь?
— Тогда кто же мешает тебе обратиться к нему? Я знаю, тебе понадобятся средства, без денег ведь в наше время ничего нельзя начать. Может быть, тебе стыдно просить?
— Я не стыжусь, но… это неудобно. — Оскар пристально взглянул на девушку. — Если бы это был кто другой, я бы давно поговорил. Но это — твой отец. Тогда обо мне всякое могут подумать.
Анита взволнованно засмеялась:
— Он еще выдает себя за борца, а сам боится, что его станут подозревать, — и уже потише добавила: — А тебя разве пугают эти подозрения? Ты боишься?.. Меня?..
Оскар становился все сумрачнее.
— Боюсь, как бы меня не испугались…
Внезапно, будто рассердившись, он шагнул к девушке — она очутилась у него в объятиях. Крепко обхватив ее плечи своими лапами, он сердито глядел на нее.
— Какого черта ты меня морочишь, Анита?
— Я вовсе не морочу, — спокойно ответила она.
— Смотри, я ведь могу что угодно подумать!
— Кто тебе не велит? Я вижу, ты не особенно высокого о себе мнения. Иначе бы ты не сомневался и не умничал столько времени. Нагнись-ка немного, у тебя там что-то на виске.
Он наклонил голову. В следующий миг что-то обожгло его лоб. Торопливый поцелуй — и Аниты уже не было возле него. В темноте прозвучал ее голос.
— Не ходи за мной! — крикнула она. — Теперь ты мой должник, должником и уйдешь отсюда. Теперь я спокойна — ты скоро вернешься!