Сын рыбака
Шрифт:
Монотонно стучали в уключинах весла о борта лодки, вода журчала у носа, но вокруг становилось все тише и пустыннее. Изредка подымались с воды вспугнутые чайки и с криком исчезали в тумане. Где-то вдали завыла пароходная сирена.
— Надо бы измерить глубину, — сказал Оскар.
Менгелис нашел лот и спустил его за борт. Бечева лота размоталась на всю свою двадцатипятиметровую длину, так и не достав до дна.
— Значит, идем в открытое море, — сказал Менгелис. — А должны быть уже на третьей банке. Кто его знает, в какую сторону теперь повернуть.
Тщетно пытались они что-нибудь разглядеть в обступившем их тумане. Лодку наобум повернули влево
Оскар несколько раз принимался кричать; никто не отзывался. Глубина опять увеличилась до двадцати трех метров. Рыбаки глубоко вздохнули и положили весла.
— Не стоит надрываться, — сказал Оскар. — Подождем часок-другой, может, на солнце туман рассеется.
Обоим уже захотелось есть, но у них ничего не было с собой. В сетях поблескивали килька и салака, и, будь здесь соль, можно было бы попробовать сырой рыбы. Но и соли они не захватили.
Туман не рассеивался целый день. Снова стемнело, а лодка все продолжала плутать по неведомым просторам. Вероятно, где-то близко проходила пароходная линия, потому что всю ночь из тумана доносились завывание сирен и звон колоколов. Один раз они даже услышали мерный шум винта и стук работающих машин, лодка закачалась на волнах, высоко над головами рыбаки увидели очертания громадного черного корпуса, — и он, как призрак, проскользнул мимо. Они закричали, но шипение воды под винтом и стук машин заглушили их голоса. Пароход исчез в темноте. Весь второй день они неподвижно просидели на своих местах, все чаще посматривая на дохлую рыбешку. Вечером они уже были не в силах сопротивляться чувству голода и, подавляя отвращение, начали есть мягкую, завядшую кильку и салаку.
— Нам бы теперь заплесневелую краюху черного хлеба, — сказал Менгелис.
— И кружку воды, — добавил Оскар.
После сырой рыбы их стала мучить жажда. Кругом лежало неизмеримое водное пространство, а у них не было ни глотка воды, чтобы утолить иссушающий внутренности жар.
Уже третий день туман держал море в своих прохладных объятиях. Заблудившиеся рыбаки больше не гребли, не измеряли глубину, даже не разговаривали. Привалившись к кучам сырых сетей, они думали мрачные думы и предавались сказочно прекрасным голодным мечтам, временами впадая в полузабытье. Следующей ночью Оскар вдруг очнулся от лихорадочной, тревожной дремы. В бреду он видел какое-то пиршество, ел сочные фрукты, пил холодные, освежающие напитки. И Анита была рядом. Тихо застонав, Оскар сбросил с себя полушубок, которым был прикрыт, и схватился за пересохшее горло. Бесконечно трудно давалось возвращение к действительности.
Легкое дуновение коснулось его лица. Он осмотрелся вокруг. Туман рассеялся. Лунный свет разливался по темным волнам. Над головой Оскар увидел полуночное небо, редкие, быстро проносящиеся облака и звезды. Словно зарница, блеснули огни далекого маяка.
Оскар поднялся на ноги, шатаясь дошел до носовой части и разбудил Менгелиса. Они стали грести в сторону маяка.
Под утро они пристали к незнакомому берегу и тогда только поняли, что их занесло далеко на север.
За узкой полосой прибрежного леса начинался бедный рыбачий поселок, жители которого проявили странное недоверие к пришельцам. Во многих домах им не открыли двери или выпускали во двор собак, а уходя, они видели в окнах угрюмые, встревоженные лица. Наконец
Оскар вошел во двор, сказал «бог помочь» и начал расспрашивать о странной снасти. Он узнал, что такими ловушками местные рыбаки пользуются уже многие годы, что они оказались удобными, потому что дно здесь, возле берегов, каменистое и ловить неводами трудно. Оскар набросал в записную книжку план мережи, измерил основные части ее и хорошенько рассмотрел, как они соединены между собой. Теперь морская мережа перестала быть мечтой, еще немного — он удивит родной поселок. Только узнав, какова ее стоимость, он несколько поостыл. Если устройство мережи обходится больше чем в тысячу латов, где же ему достать такие деньги?
— Ну, как-нибудь раздобуду, — храбрился он, вспомнив, что говорила Анита в последнюю встречу.
Отдохнув денек, Оскар с зятем отправились в обратный путь. К счастью, парус был в лодке, и они могли воспользоваться попутным ветром. Менгелис все время скорбел то о потерянном времени, то о домашних — им, наверно, пришлось изрядно поволноваться. Оскар, напротив, казался очень довольным злополучным приключением, но зятю про морскую мережу ничего не сказал.
К концу пятого дня своей отлучки они подходили к Гнилушам. Когда показались крыши поселка, Менгелис вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:
— Ну какими же мы оказались ослами! О господи, вот остолопы, вот дурни!
— Что с тобой? — равнодушно спросил Оскар.
— Нет, ты подумай только… Почему мы не стали на якорь, как только заметили, что заблудились? Дождаться бы на месте, пока рассеется туман, тогда бы нас никуда не унесло и мы давно были бы дома.
— Да, действительно странно, что это никому из нас не пришло в голову, — сказал задумчиво Оскар. — А вдруг это и к лучшему.
И странная улыбка мелькнула на его лице.
8
Хотя в этот раз и не они одни заблудились в тумане, но другие рыбаки вернулись уже на второй или на третий день. Прошел даже слух, что на лодку Менгелиса наскочил пароход и пустил ее ко дну. Можно вообразить, какая тревога царила в обоих поселках! Но теперь все снова успокоилось, слухи замолкли, и вернувшиеся опять приступили к прерванному лову.
Как-то ночью рядом с сетями Менгелиса и Оскара поставили сети чешуяне. Это были Эдгар Бангер, старый Дунис и Кристап Лиепниек.
— Смотрите, куда он, негодник, удрал! — смеялся старый Дунис, тряся руку Оскара. — Пришлось нам с Эдгаром искать нового товарища.
Оскар улыбнулся.
— Знаешь что, — перегнувшись через борт, вполголоса начал Эдгар. — Ты бы пришел к нам как-нибудь вечерком.
— А что мне у вас делать? — сильно сморщив лоб, так же тихо спросил Оскар.
— Мой старик хочет с тобой поговорить. Ты ведь знаешь насчет чего. Он тебя уже давно ждет.
Сам Бангер хотел говорить с ним! Значит, Анита все рассказала… Экая сорванец-девчонка!