Сын Сталина: Рокировка. Сын Сталина. Джокер Сталина
Шрифт:
Последний противник юного воина упал, пораженный в горло и, хрипя, умирал на земле, когда мальчик с аурой старца подошел к лежавшему перед ним человеку и приказал дать ему патроны. Мужчина подчинился, а как бы он мог отказать Блистательному Воину, овладевшему своими у-син [48] ? Но стоило только воину расслабиться и начать перезаряжать оружие, как все сразу переменилось: из длинной черной машины, которая и привезла нападавших, вышел еще один человек. Он тоже был вооружен, но не пистолетом: в его руках был какой-то короткий карабин непривычной формы. Надмит воевал – довелось в Китае посражаться. Северный поход прошел
48
Пять стихий, пять первоэлементов (кит.).
А у мальчика – теперь, когда он отпустил Ци и Молодого Ян, это был действительно мальчик, остался всего один патрон в нагане, Надмит считал выстрелы…
Такого человека, как этот юный воин, надо было спасть. И Надмит Банзарагша выскочил из подворотни, распевая боевую песнь маг-цзал [49] :
Благородный Учитель дал нам наказ:
Обучайтесь стрельбе из лука,
упражняйтесь в метании копья!
Таков один наказ, таков другой наказ.
49
Боевое искусство Тибета.
Отец наш и мать наша дали нам свой наказ:
Не обучайтесь стрельбе из лука,
не обучайтесь в метании копья!
Наказу отчему не повинуясь,
мы выполним Учителя наказ:
Я стану обучаться стрельбе из лука,
я буду упражняться в метании копья!
А вы, деревенский люд,
повторяйте шестислоговую мантру
«Ом ма ни пад мэ хум»! [50]
В руках воин Тибета сжимал метлу – свое единственное оружие. Метла была новой: только сегодня утром Надмит привязал к собственноручно и любовно выструганному дубовому древку изрядный пучок березовых прутьев. Древко было ровным и прочным, и хотя, конечно, оно не могло соревноваться с карабином-пулеметом, в руках адепта маг-цзал это было грозное оружие…
50
Ю. Н. Рерих. Перевод с тибетского. 1967.
– Хэй-и-сэра!
Враг с карабином повернулся к Надмиту, и это было последним, что он сделал в этом перерождении…
…Белов вздрогнул: дворник с внешностью тибетского монаха прокричал какую-то мантру, а потом метнул в четвертого противника свою метлу. Бросок был хорош: прутья метлы, сдёрнутые с древка, точно зависли в воздухе, а мелькнувшее размытой струей метловище насквозь пробило одежду и грудь бедолаги так, что теперь у него из спины торчал окровавленный тупой конец шеста.
Дворник был, ясное дело, молодец, но если рядом кроме атакующей группы есть еще и страхующая – расслабляться рано. Да и небезопасно. А потому Саша тут же быстро дозарядил наган и бросил его Василию:
– Держи! Но если что – стреляй только в воздух!
Красный несколько обалдел от такого приказа и попробовал было заупрямиться:
– А чего это «в воздух», Немец? Я, между прочим, хорошо стре…
– Я СКАЗАЛ!!!
Белов не кричал, даже не слишком повышал голос, но произнес это таким тоном, что Василий запнулся на полуслове и только кивнул – понял, мол. Саша повернулся
– Досточтимый, у нас мало времени. Вы умеете пользоваться вот этим? – он поднял наган одного из нападавших.
Дворник коротко кивнул и протянул руку. Александр кинул в его сторону револьвер и, ни капли не сомневаясь, что тот поймает оружие, повернулся к следующему покойнику. У него был пистолет, причем не ТТ, как показалось вначале, а очень похожий на него внешне «Браунинг» 1903 года. На кожухе ствола явственно читались буквы «ОКЖ» [51] . Мальчик поднял оружие, выщелкнул обойму, посмотрел на два оставшихся патрона, вздохнул:
51
«Отдельный корпус жандармов». Значительные партии этих пистолетов были закуплены в 1908–1914 годах для вооружения жандармов и полиции Москвы и Санкт-Петербурга.
– Маловато…
Но тут же наткнулся взглядом на боковые карманчики на кобуре. В них оказались еще две снаряженные обоймы. Белов быстро перезарядил пистолет, затем подошел к тому, который был вооружен странным карабином. Поднял оружие с земли и аж присвистнул от удивления. Это был неизвестный ему пистолет-пулемет, с коротким магазином примерно на двадцать патронов. Изящный, сделанный как карабин, он явно был серьезным оружием, и если бы не вмешательство непонятного пока товарища из Тибета – татуировка на груди, краешек которой застенчиво выглянул из-под расстегнутой рубашки, была явно тибетской, все могло бы кончиться невесело…
В этот самый момент его внимание привлек какой-то неправильный диалог. Саша резко обернулся… Ах, это вот в чем дело! Паукер окончательно пришел в себя и теперь уговаривал Василия отдать ему его оружие.
– Товарищ Паукер!
От звука его голоса Карл Викторович крупно вздрогнул и мгновенно повернулся:
– Т-товарищ Б-белов… Я вас очень прошу: пусть Василий вернет мне мой наган. Я же… – Тут он сглотнул, нервно облизал губы. – Я же – сотрудник НКВД, мне оно положено…
– Вот эти, – Саша указал стволом на лежавшего лицом в асфальт покойника, – тоже были «сотрудники». Кстати, Товарищ Паукер, передайте мне их документы…
Карл Викторович не заставил его повторять дважды и уже через несколько секунд держал в руках тоненькую стопку книжечек.
Бичом хлестнула команда:
– Откройте любое, на выбор!
Хрустит коленкор переплета, быстро шелестят страницы…
– Что там написано? Ну?!
– Уполномоченный отдела…
– Достаточно. Теперь ответьте мне, Паукер: сколько врагов вы лично ликвидировали во время этого контакта?
– Но вы же… Товарищ Белов, вы же сами забрали у меня…
– Это не довод! Вон у него, – жест в сторону Надмита, стоявшего в обманчиво расслабленной позе с револьвером в одной руке и окровавленным дубовым шестом – в другой, – оружия вовсе не было, однако если бы не он… Если у тебя нет оружия – добываешь его в бою!
– Слушаюсь, товарищ Белов! – Паукер вытянулся во фрунт и щелкнул каблуками. – Больше не повторится!
Саша усмехнулся и подавил в себе хулиганское желание потрепать Паукера по щеке:
– Вот и замечательно. Артем, – позвал он.
– Я здесь, Немец!
– Возьми у вот этого наган, разряди и отдай ему, – ствол пистолета-пулемета качнулся в сторону Паукера. – Я вам пока не доверяю. Дома получите свой, а пока, чтобы в кобуре пусто не было… Артем, тебе вот, – жест в сторону кобуры четвертого покойника. – Если что – как и Василий, палишь в воздух.