Сын своего отца
Шрифт:
– Никуда я с вами не пойду! И отойдите от меня! Дышать не могу…
Последнее предложение прозвучало тоже обвинительно.
Иван расправил плечи и жестко продолжил:
– Мои слова не обсуждаются.
– Приказы, вы хотите сказать, да?
Она подняла руку и совсем по-детски кулаком убрала слезы со щек.
Второго акта точно не будет…
Не сегодня.
– Пошли.
– Нет. Я ухожу, и вы можете звать ваших людей, пусть они меня арестовывают! Я с вами… Ай!..
Ивану надоело слушать лепет Веснушки, и мужчина пошел на кардинальные
Натренированными движениями ловко перехватил её за талию и поднял на руки, предусмотрительно предупредив:
– Только попробуй ещё раз ногти в ход пустить!
Сказал, а у самого засосало под ложечкой оттого, что серо-голубые глаза, в которых плескалась очевидная обида, всё ещё были наполнены слезами.
Ладно… Не в таких ситуациях бывал.
Она сжалась, натянулась, едва ли не превратившись в струну. Он, стараясь никак не реагировать, быстро направился в сторону кабинета.
Там есть бар. Нажрется. И её напоит. Чтобы нормально объяснила, что к чему.
И легкая какая… Пушинка просто.
Через пару шагов девочка и вовсе притихла. Он даже перестал слышать, как она дышит. Лишь чувствовал…
Его продолжало крыть.
Если Веснушку заставили прийти сюда и лечь с ним, что получается? Он её изнасиловал?
Но кто, сука, на такое осмелился? Кому жить на Руси хорошо надоело?!
Иван снова закипал. Он ведь узнает. И мотивы, и кто кому сколько заплатил. Доберется до основ, и тогда… Небо с овчинку покажется.
Пока шел, снова и снова прокручивал последние десять-пятнадцать минут в голове.
На территорию закрытой военной базы ни одна гражданская девушка не войдет. Блокпост остановит, плюс по территории камеры, ток пущен, собаки. Это на первый взгляд база выглядит нелюдимой, почти списанной. В реальности дела обстоят иначе. Всем в округе это известно.
И не в округе – тоже.
Какая существовала вероятность, что Веснушка гражданская? Плюс на ней армейская форма. Не гражданский камуфляж, а именно их форма.
Значит, служит.
Так?
Девочкам в армии в принципе сложно. Или ты каждый день доказываешь, что в тебе есть стержень, наравне с мужиками бегаешь по плацу, выполняешь команды, ездишь в командировки в тмутаракань, а то и в зоны боевых действий, или ложишься. Под кого? Тоже актуальный момент. Или находишь одного покровителя, который продвигает и оберегает тебя, а потом пристраивает на хлебное тихое место. Или под каждого, на кого укажут: под проверяющего, вышестоящего. Под любого. И хорошо, если заплатят, отблагодарят.
А его Веснушка? Что она забыла на его базе?
Мог ли он ошибиться и принять её не за ту? Не за девушку из второй категории? Тогда что она делала на базе? Как сюда попала?
И на блокпосту майор знал, что он приехал.
Чужих здесь не могло быть.
«Вы же Коваль…»
В памяти Вани снова всплыла именно эта её фраза. Звучала с подтекстом легкой викторианщины: вы же джентльмен, вы не можете поступить подло. Так
Иван снова приглушенно выругался.
Как ни крути, а выходило, что в отношении Веснушки он порядком накосячил.
И капля крови не давала ему покоя.
Он, конечно, был немного несдержан, но не порвал же её до крови!
Ивану захотелось кое-кому проломить голову.
Кабинет находился рядом, его мужчина открывал ногой. Дверь была незакрыта, он недавно вышел из кабинета, просматривал документацию, прежде чем отправиться в спортзал. Тут же находился и телефон.
На базе почти никого не было. В кабинет без стука и разрешения не войдут. Высокотехнологичные камеры, доступ к которым имелся лишь у него, работали круглосуточно.
Войдя, так же ногой прикрыл дверь, отчего та захлопнулась с приглушенным стуком. Недолго думая, Иван сразу же направился к большому угловому кожаному дивану. На него усадил Веснушку и не без досады заметил, что девушка сразу подобрала под себя ноги, отгораживаясь от мужчины.
Полный треш.
– Как тебя зовут? – спросил ее, выдвигаясь к бару.
В ответ тишина.
Вот же ж…
Коваль с такой силой сжал зубы, что послышался скрежет. Напряжение в теле не покидало его, напротив, закручивалось спиралью.
Если узнает мама…
Он, конечно, большой мальчик, и гнева родительского давно не боится. Но на фоне недавнего разговора получится паршивенько. Екатерина Викторовна возьмет Веснушку под своё крыло, и тогда хрен он её больше получит. По крайней мере, в ближайшее время.
Коваль, ты совсем рехнулся?! Оборвал себя Иван. Не о том думаешь, озабоченный придурок! Веснушку, по ходу, не хило подставили. Тут в Иване проснулась некая темная сторона, оскалилась от какого-то садистского предвкушения… Да и его… тоже подставили. А он о чем думает? О том, что мать запрет красавицу за семью замками и заставит сына петь серенады под окном!
Иван налил сначала себе. И сразу же выпил. Горькая жидкость обожгла горло, но не расслабила ни тело, ни мозг. Иван плеснул виски во второй стакан.
– Я жду ответа, Веснушка.
Коваль развернулся и увидел, что девочка смотрит на него.
Уже хорошо…
Не забилась, не впала в ступор.
Напротив, судя по прищуренным глазам, настроена малышка по-боевому.
– Слава.
– Слава? – повторил он, пробуя её имя на язык. Подлинность имени не вызывала сомнений. Такое же яркое, необычное. – А полное? Ярослава?
– Да.
– Что ж… Вот и познакомились, Слава. Держи.
Коваль подошёл к дивану, попутно отмечая, что с его приближением Веснушка снова подобралась. И куда она в случае чего собиралась от него бежать? Или намеревалась на него наброситься? Неразумно.
Драться с ней мужчина не собирался.
Девочка посмотрела на стакан в его руке и покачала головой.
– Тебе надо выпить.
– А вы… уже снова всё решили за меня, да?
– Веснушка-а, – предупреждающе протянул он, наклоняясь.