Сын Тишайшего 3
Шрифт:
Судя по донесениям, Урусов не пылал желанием выполнять указ, который некоторое время саботировал. Но окрик из Москвы вместе с приездом человечка из канцелярии решил все вопросы. Думаю, близость с треклятым Иоакимом даёт о себе знать. Надо по возвращении провести ещё одно расследование. Чего-то мне не нравится это сращивание уязвлённых иерархов и отодвинутых от кормушки бояр. Вернее, заговор уже виден невооружённым глазом.
Сука! Как они меня все достали! Я ведь не сумасброд и изверг! Ведь пытался договориться со всеми сторонами, объясняя, что страна просто не выплывет в будущем, если мы сейчас промедлим. Можно как угодно относиться к бессистемным, глупым и неподготовленным реформам Петра в моём времени, но он хоть указал верный
Вернее, нас бы сделали чьим-то придатком гораздо ранее, чем соседей. Ведь в отличие от азиатов, мы были нищими и неразвитыми. А китайцы до середины XIX века продержались. Да и там всё неоднозначно. Не случись внутренних разборок за пятьдесят лет до нападения англичан, и окажись на троне грамотный император, то всё могло пойти иначе. Всё-таки миллионная армия, вооружённая устаревшими ружьями и пушками, всё равно мощная сила, способная сбросить в море любой экспедиционный корпус. Тем более что за двадцать тысяч километров много солдат не привезёшь.
— Что за любовь к подвалам? — немного привыкнув к вони, нарушаю молчание. — Нельзя было допросить вора на улице, в живописном месте? Где-нибудь на лесной полянке, в окружении сосен, около ручейка. Я бы пока природой полюбовался и мяса жареного поел.
Мелкий боец, являющийся палачом, испуганно вытаращил на меня глаза, а вот Дунин просто улыбнулся, привыкнув к моему специфическому юмору. Но объективно дыба с жаровней кату без надобности. Он у меня специально обучался у медиков, вначале обескураженных подобным новаторством. А кто ещё лучше знает, как причинить человеку максимальную боль? Конечно, эскулапы. Поэтому бойцы Мартына, назначенные санитарами, помимо медицинской науки, изучали методику экспресс-допросов и более вдумчивого истязания ближнего своего.
Забавно, что я именно сейчас вспомнил состав марганцовки. Будь неладен этот поташ, засевший в подсознании. А ведь он входит в состав столь важного антисептика. К сожалению, с поиском формы йода у нас пока всё сложно. Значит, попробуем сотворить не менее полезный продукт. Интересно, что формулу хлорной извести я ведь тоже знаю. В своё время мы с товарищем вылезли на химии в Ковид. Только эти знания сейчас бесполезны. Просто вспомнил как хороший антисептик, который не помешает подобным помещениям.
— Дай чистую бумагу, — говорю вскочившему Лихачёву и сажусь на его место.
Быстро записываю нужную информацию, а затем беру протокол допроса.
— Однако! Наш герой сдал не только товарища губернатора, таможенников и уездных глав. Но ещё и своих дружков в Москве! И даже брата Петра? — произношу, дочитав несколько листов с признаниями Урусова.
Перевожу взгляд на продолжавшего скалиться свояка. Затем обращаюсь к Дудину:
— Только ты не учёл одного, Мартын. Фёдор Семёнович всегда отличался завидным умом и сообразительностью. Поэтому его показания надо перепроверить, а самого князюшку пытать уже по-настоящему. Ты не знаешь, а он ведь напрочь разругался со старшим братом. У Петра недавно умерла тёща, владевшая состоянием покойного мужа Данилы Строганова. Да и жена его, говорят, совсем плоха. Значит, есть возможность хапнуть огромный кусок. Там ведь шесть городков, семь десятков деревень, восемьдесят пять починков[1] и более пяти тысяч душ, не считая инородцев. Если прикинуть, то в Пскове и окрестностях столько же народу живёт, сколько Строгановым принадлежит. Только брат Петя всегда был честным и московских дел сторонился. Поэтому оболгали его. Как и большую часть волостных голов. Я ведь некоторых самолично назначал, особенно в Тихвин и Валдай. Получается, мои людишки хорошо работают, коли их решили под удар подвести.
Немного помолчав, я уловил ускользающую мысль.
Вспомнил! — с улыбкой хлопаю себя по лбу, — у Петьки ведь первая жена была
— Антихрист! Монастыри разоряешь, церковь православную унижаешь и над верой глумишься! Подмёныш! С первого дня я это чуял и прав оказался! — не выдержав насмешек, начал шипеть Урусов, чьё лицо перекосило от ненависти. — Фёдор Алексеевич другим был. Вор ты! В шкуру царя влез! Ты же всё видишь, Алексей! Он же самозванец!
Последние слова Урусов прокричал, явно рассчитывая на реакцию присутствующих, в первую очередь на реакцию главы моей канцелярии. Только Дунину на него плевать, а в палачи вообще подбирают таких людей, которым думать противопоказано. Лихачёв же, если чего и подозревал, то свой выбор давно сделал. Он может, чего про себя и думает, но в отличие от арестованного, являться государственником. Для Алексея главное — мои поступки, которые полностью соответствуют его представлениям о государственных реформах. Западник он. Впрочем, как и Голицын, отринувший своё эго и занимающийся сейчас сельским хозяйством. Я ведь не просто так окружаю себя именно такими людьми. Одоевским вообще плевать на фигуру царя, они России служат.
— Ты не надрывайся, береги здоровье. Нам надо ещё многое узнать. Но для начала ответь. Если ты весь из себя такой хороший, а я подмёныш, то воровать зачем? Ну, выполняй службу и даже монастыри защищай. Заговор против меня плети. Зачем свою мошну за казённый счёт набивать? Молчишь, курва? То-то и оно. Ты всегда был гнилой и даже ради якобы благого дела своё нутро не переделаешь.
Делаю небольшую паузу и собираюсь с мыслями.
— Пытайте его осторожно, чтобы невзначай не помер. А будешь упорствовать, я с деток твоих у тебя на глазах прикажу шкуру спустить. Хватит, надоели вы мне, — поворачиваюсь к подобравшемуся Дунину: — Особо расспроси, кто из церковных иерархов в заговоре. Кроме Ефимия и Иоакима, который наверняка всё затеял, есть иные персоны. А ещё потряси вора насчёт Прозоровских, Толстых и Хованских. Чую, не обошлось без них. Пусть мы эти рода подсократили, но там хватает родичей, иные фамилии носящих. Я пока пойду, пообедаю и вздремну. Часа через два спущусь, расскажешь чего и как.
— Уууу! — тоскливо завыл Урусов. — Антихрист! Будь ты проклят!
Возвращаюсь по тёмному коридору, наблюдая за бликами пламени на старой кладке. Это для меня хороший урок. Нельзя расслабляться и верить людям. Я до сих пор допускаю ошибки, свойственные жителю XXI века, далёкого от политики. Впрочем, прежний Федя тоже был излишне доверчив. Или просто не хотел глубоко копать, прекрасно понимая, что его окружение состоит из не самых приятных людей. Неожиданно пришла мысль, что пора проверить второго свояка[2]. Он воеводит в Серпухове, куда его воткнули, чтобы особо не навредил. Человек он неумный, но и без должности оставить нельзя. В последнее время до меня стали доходить слухи, что Василий излишне несдержан на язык, ещё и развил активную переписку с некоторыми боярами. Вот и посмотрим, что вообще происходит.
Снова иду за бойцами, громко топающими сапогами. Они не в лесу при ловле разбойников, где требуется тишина. Поэтому можно немного попугать попов и монахов, шарахающихся от нас в Митрополичьих покоях новгородского кремля.
Я же снова мысленно себя корю за доверчивость и отсутствие внимательности. Ведь при назначении любого крупного чиновника необходимо учитывать множество нюансов. И речь не только о навыках управления или смекалке. А ведь митрополит важнейшей епархии — это и есть чиновник, путь в духовной сфере. Его тоже необходимо было просветить, а не доверять мнению патриарха Корнилия.