Сын Тишайшего 3
Шрифт:
Ну и ладушки! Пленных вызволили, а все богатства наши. Теперь можно приступать к десерту.
— Скажи купцам, что я дам ответ через два часа, — обращаюсь к Савве, принесшему бутылку и сигару со свечой.
Обрезаю кончик сигары специальной гильотинкой и прикуриваю. Как хорошо! Дым сразу ударил в голову. Под неодобрительными взглядами генералов и дядьки выпускаю новую партию дыма.
—
— Государь, но в Гезлёве большая часть горожан — христиане. И ещё там множество женщин и малых деток, — выразил всеобщее несогласие Барятинский.
— Убивайте всех, Господь узнает своих! — отвечаю замминистра словами Арно Амальрика, — Такова их судьба и горе проигравшим!
— Дивов, совсем забыл, — машу рукой, и передо мной предстаёт бравый лейтенант-подлец, — Пошли своих ребят, пусть найдут мне пару девиц. Можно троицу, ты мои вкусы знаешь. И чтобы чистые были, возьми с собой лекаря, пусть их осмотрит.
— Слушаюсь, государь! — гаркнул детина и улыбнулся.
Этот сделает, и совесть его точно мучить не будет.
— Чего встали? — смотрю на военачальников, — Выполнять!
Пока народ начал расходиться, я вернулся к своим размышлениям. Ведь у меня недавно произошло знаменательное событие: Анна родила сына! Мальчика скромно назвали Александром. А чего мелочиться? Рассмешило письмо Натальи. Сестрица написала, что сын похож на меня, только лысый и толстый. Посмеялся. Так приятно!
Но моё счастье омрачилось одним нехорошим событием. Пётр впал в совершенную истерику и бежал с поля боя. Хорошо, что специально приставленные люди его вовремя поймали и не дали распространиться новости среди войск. Это ведь такой позор! Я понимаю, что юнцу всего четырнадцать лет и четыре месяца. Но и ситуация не предполагала столь нервной реакции. Его батарея находилась в резерве и была атакована каким-то заблудшим татарским отрядом. В итоге басурман быстро перебили, а царевич, поставленный командовать батареей, сбежал. И как теперь быть? Пока этот фрукт находится в обозе, но не знаю,
Потому и нет полноты ощущения счастья от победы и рождения наследника. Хочется напиться и сделать, что-то нехорошее.
Мои мысли нарушили дружные залпы атакующих русских войск и обречённый вой тысяч горожан, понявших, что пришла их пора заплатить за грехи прошлого.
Поднимаю бокал с красным вином и навожу его на расположенный ниже город. Такое ощущение, что он купается в крови. Так и есть! С Федей шутки плохи.
— Мы не готовы! А османы не простят нам посаженных на кол визиря и хана. На мирняк, тем более христиан, им плевать. Но такая унизительная казнь столь высокопоставленных людей — это личное унижение для султана. Значит, нам предстоит большая война, к которой Россия не готова.
Это Барятинский, который никуда не ушёл и вместе со мной рассматривает гибнущий город.
Что я могу сказать? Мне понравилось ощущение всемогущества, когда твоя армия втоптала в пыль лучшие части противника. Да, турок силён, но вполне нам по силам. Согласен, что придётся снизить финансирование многих проектов и приостановить ход реформ. Теперь большая часть денег пойдёт на войну, впрочем, на неё будет работать и промышленность. Только это уже выше моих сил. Остановиться уже нереально. Уж очень сильно я хочу стать императором. А жертвы? Они всегда бывают, когда ты добиваешься великой цели, которая пойдёт на благо стране.
— Я знаю, князь. Только другой возможности сломать хребет османской свинье у нас может не быть. Поэтому мы идём на Царьград!
Выпускаю клубы дыма, делаю глоток вина и снова смотрю на умирающий город, купающийся в крови. Именно я должен сделать это! Ведь это моё предназначение! Иначе, зачем меня забросило сюда из будущего? Ad majorem Dei gloriam[1]! Если использовать девиз моего дружка иезуита.
А ещё в голову пришла мелодия из прошлой жизни.
[1] К вящей славе Божией!