Сын Тишайшего 3
Шрифт:
Помимо упомянутых монахов, есть Мардарий Хоныков. Он заместитель Истомина в Печатном дворе, преподаёт литературу и философию, заодно является редактором «Вестей». Но основные надежды на столь толкового человека я связываю с упрощением алфавита и реформой русского языка. Столь нужным делом не мешало заняться лет этак пятьдесят назад, однако всем было плевать. Если бы один въедливый царь не обратил особое внимание на неудобство нынешней грамматики, то воз остался бы и ныне там.
При этом упомянутая троица весьма неоднозначно отнеслась к секуляризации церковных земель и отправке монахов в стройбат и госпитали. Повезло, что у них нет обратной дороги. Уж больно велики разногласия с иерархами, которые откровенно ненавидят
А больше нет ни одного нормального писателя, поэта, филолога или теолога. Вернее, они есть. Однако либо являются моими противниками, либо излишне погружены в духовную сферу. Судите сами.
Венедикт Буторин — поэт и писатель, но сторонник Иоакима, адепт литературного направления «приказной школы»[3], люто меня ненавидящий. Монах.
Даниил Туптало, после пострига — Дмитрий[4]. Писатель, поэт, драматург и проповедник. Свободно владеет греческим, латинским и польским. Занимается переводами жития святых и церковных трактатов. Сейчас проповедует в Чернигове. Ехать в Москву не хочет. Ко мне относится нейтрально, скорее всего, из-за трений с Иоакимом. Монах.
Получается всего пять достойных человек на огромную страну. Из которых литературными талантами обладают только двое, но работают на церковь. Если оценивать монахов объективно, то для гражданского общества они бесполезны. Слишком большой уклон в религиозную тему и отсутствие гибкости. У них мозги зашорены.
А ведь ещё сорок — пятьдесят лет назад в России творили не менее десятка талантливых литераторов, вроде Савватия, Алексея Романчукова, Петра Самсонова, Тимофея Анкудинова, Ермолая Азанчеева и первой русской поэтессы Евфимии Смоленской. Такое впечатление, что после Симеона Полоцкого просто закончились способные гуманитарии. Ещё надо учитывать, что большинство прошлых и нынешних творцов — выходы из Западной Руси. Страшно представить, какая нас ждала духовная и интеллектуальная пустота, не окажись Полоцкий при царском дворе. Именно он воспитал Медведева, Истомина и ещё десяток менее известных персон. Именно этот уроженец Полоцка оказал ключевое влияние на мировоззрение юного Фёдора.
Обдумав сложившуюся ситуацию, я уже иначе посмотрел на якобы образованного и прогрессивного Алексея Михайловича. Может, надо было меньше молиться и больше думать о развитии страны? Ведь открытие той же Академии обсуждали лет десять. И подобное происходило во многих сферах, не только в образовании.
Печально, но церковь не смогла воспитать нормальных теологов. Все более или менее авторитетные ораторы и знатоки писания тоже являются выходцами из Западного Края, то есть Белоруссии и Малороссии моего времени. Вот вам и проклятая Речь Посполитая, преследовавшая православие. Что не мешало работать луцкой, львовской и киевской братским школам, выпуская толковых богословов. На базе последней в 1615 году было открыто учебное заведение, впоследствии известное, как Киево-Могилянская академия. В России никто даже не думал телиться.
Я понимаю наличие фундаментальных разногласий, распространение униатства, происки иезуитов и просто беспредел польских магнатов. Только кто мешал развивать свои школы? Ладно, а почему в России до моего попадания не было ни одной семинарии, где будущих священников обучали по единой программе, утверждённой Синодом? Надеялись на выходцев из Греции и Западного Края? Так они уже проявили себя, фактически спровоцировав раскол. И вообще, как можно полагаться на варягов в столь важном вопросе?
Но всё равно представители РПЦ проиграли теологические споры раскольникам, ещё и с разгромным счётом. При этом со стороны старообрядцев в прениях участвовали весьма слабые богословы. Даже сейчас, когда я фактически запер обе стороны в Звенигородском монастыре для поиска хоть каких-то точек соприкосновения, официальная церковь не может противопоставить оппозиции вменяемых
Жалко, что умер Симеон Полоцкий. Именно он мог поспособствовать началу сближения сторон. Пусть решить проблему крайне сложно и сделать это в ближайшее время нереально. С ним мне было бы легче во всём. Я ведь прекрасно понимаю, что фактически сижу на бочке с порохом и обратной дороги нет. Надо идти вперёд и давить любую оппозицию, как гражданскую, так и церковную. Глупо не учитывать бояр, чьи религиозные чувства подверглись унижению. Вернее, они так думают. В общем, всё сложно.
Потому меня и возмутил Лызлов, устранившийся от общественной жизни. В Академии сейчас обучаются толковые ребята, которые ещё скажут своё слово. В первую очередь это Алексей Барсов[5], Николай Семёнов-Головин, Фёдор Поликарпов[6], Федот Аггеев и Иосиф Афанасьев. Причём большая часть талантливых ребят происходит из духовного сословия. Что может стать причиной определённых сложностей в будущем. Не любят меня попы, мягко говоря.
Но время новой поросли ещё не пришло. И не мешает отправить людей на обучение в Европу, чтобы ребята сравнили обе системы, взяв лучшее у иностранцев. Заодно там думающие люди быстро избавятся от ненужных скреп, сковавших русское общество. Первую партию студентов, которые должны осваивать кораблестроение, металлургию, сельское хозяйство и юриспруденцию, я отправил в Германию и Голландию в этом году. Думаю, года через три народ вернётся, принеся необходимые знания и умения. Но это капля в море.
Каждого из учителей и талантливых учеников я знаю по именам. Потому что их ничтожно мало. Великая страна? Святая Русь? В чём? Мы можем гордиться только застоем, невежеством и вялыми попытками внедрить иностранный опыт. Последнее часто получается через задницу. Как произошло с рейтарскими полками, которые уже устарели на момент их формирования в России, что показали первые же столкновения со шведской армией. Ещё и денег у нас не было, да и нормальных лошадей тоже. Похожая ситуация случилась бы с открытием Академии, если бы я не вмешался. Иоаким продавил бы византийскую систему, устаревшую пару веков назад.
Это стало понятно по двум грекам — братьям Лихудам, присланным Иерусалимским патриархом Дисифеем II поднимать русское образование. Забавно, что потенциальные наставники и методисты обучались в университете Падуи, но являлись сторонниками греческой системы. Пока я определил обоих преподавать языки, но приказал внимательно следить за тем, что они вещают кроме предметов. И, конечно, никто не подпустит их к руководству Академии. Не удивлюсь, что парочка иностранцев одновременно работает на иезуитов и османскую разведку. Для греков это скорее правило, чем исключение.
А свой ценный кадр, ещё и патриот, занимается посторонними делами. Так при Петре похоронили множество талантов, вроде Лызлова или Нартова. После смерти обоих осталось кое-какое наследство, быстро преданное забвению. Не была создана ни кафедра истории, ни русская школа станкостроения. О научно-учебной базе, на которую должны опираться любые реформы, лучше не говорить. Поэтому большая часть новаций первого императора провалилась или канула в Лету. Даже клиническому идиоту понятно, что здание нельзя построить без фундамента. Однако царь-реформатор и его птенцы с упорством баранов пытались пробить стену головой. Только все их локальные успехи были достигнуты путём выжимания из людей последней копейки и целым морем русской крови.