Сын Тишайшего 4
Шрифт:
Яков почесал роскошную бороду. Этим они были похожи с отцом, держась за старые традиции. Они и кафтаны носили русского, а не польского кроя. Только волосы и борода старого Одоевского давно покрылись серебром, а у его сына были пока ещё иссиня-чёрными.
— Далее Тобол, затем Ишим, Иртыш и Обь, где ты приказал ставить города, государь, — задумчиво произнёс премьер, проведя пальцем по линии на карте. — Но предлагаю пока ограничиться Яиком. Обоснуемся там и будем двигаться от крепости к крепости. Соберём людей, мастера повысят навыки, заранее заготовим лес и припасы. Станем быстрее возводить крепости и городки. Иначе получается, что мы возьмёмся за всё сразу и где-то обязательно провалимся. Там и
— Всё это отлично! Но серебро! Оно мне нужно здесь и сейчас, — привожу главный аргумент спешки и несвойственных для меня расходов.
— Ставить заводы на Алтае всё равно без толку — разорят. Значит, пока будем возить руду на Урал, благо путь проторен и хорошо охраняем. Джунгары должны увязнуть в Китае, да и Богдыхан не простит им предательского нападения. У нас есть не менее трёх лет, которые потребуются чжурчжэням, дабы нанести ответный удар и отвоевать захваченное. Поэтому лучше не спешить. Хотя согласен, что серебро в этом случае обходится нам в два раза дороже, — логично заметил Одоевский.
Теперь уже я нервно провёл рукой по выбритому подбородку. А ведь план был хорош! Но я снова не учитываю местные реалии. Острог можно построить хоть на Сырдарье. Утрирую, но это для понимания ситуации. Из-за огромных расстояний, малолюдности и специфического кочевого окружения даже доставка продовольствия превращается в войсковую операцию. Теоретически людей и ресурсы можно найти. Тогда придётся свернуть или существенно ограничить продвижение в Дикое Поле, которое мы уже хорошенько очистили от вредоносного элемента.
Но уж больно хочется кроме местного аналога Оренбурга и Орска сразу основать Петропавловск, Омск, Новосибирск и Барнаул. Что-то меня действительно несёт в последнее время. Прямо какая-то гигантомания, вызванная головокружением от успехов. Надо всё-таки действовать поступательно.
Строительство яицкой укреплённой линии я поручил Гордону. Он и города правильно поставит, ещё и подрядчикам воровать не даст. А вот его родственника Лефорта лучше держать от таких бюджетов подальше. Франц сейчас занимается организацией снабжения нашего форпоста на реке Самаре. Там сейчас расположилась двадцатитысячная группировка, в чьи обязанности входит патрулирование и уничтожение диких шаек в степи. Заодно солдаты строят оборонительную линию. Ещё к новой крепости устремились сотни купцов, мастеровых и крестьян, решивших заработать на армии. Жизнь там сейчас кипит.
Куда ни кинь, везде клин. Хорошо, что хоть порадовали новости из Албазина, где штрафники умудрились уничтожить просто огромную цинскую армию. Но и здесь всё не слава богу. Что прикажете делать, когда поселенцы найдут золото? А это вопрос трёх — пяти лет. Получается вариант горя от ума. В стране есть невероятные залежи драгоценных металлов, но я не могу начать их добывать, потому что сложно охранять коммуникации. Да и сразу придётся посылать новый отряд на восток. Наверняка найдутся желающие сдавать золото китайцам, благо те могут предложить практически любые товары.
Как раньше цари умудрялись править и развивать страну, я не понимаю. Тут ещё и новая напасть. Решаю сменить тему и передаю Одоевскому выжимку из доклада Голицына:
— Слыхал?
Яков быстро пробежался глазами по листу и грустно вздохнул. Он прекрасно понимает, как я караю преступников, не обращая внимания на их происхождение и чины.
— Воруют? — спросил премьер.
— Если бы, — отвечаю со злой усмешкой. — Пропадают корабли, сгорело несколько складов, есть большая недостача
— Сам поедешь, государь? Или кого пошлёшь?
— Я не для того людей готовлю, чтобы быть в каждой бочке затычкой. Отправлю Дунина с особыми полномочиями. У меня здесь опять иерархи чудят, займусь лучше основательно церковью.
— Может, послать человека более гибкого и понятливого? — неожиданно произнёс Яков. — Уж больно Иван Мартынович суров и непреклонен. Даже ты, государь, иногда рубанёшь с плеча, но потом всё обдумаешь, остынешь и примешь полезное для державы решение. А полковник умеет только ловить и вешать. Да и с церковью лучше не торопиться. Нынешняя диспозиция всех устраивает. Зараза раскола по стране почти не распространяется. Наиболее оголтелых и непримиримых мы отправляем на Дон, Яик и в Сибирь. Церковники и так злы из-за потери имущества и казни митрополитов-заговорщиков. Нам новая смута сейчас не нужна.
Про клин я уже говорил. А в Нижний поедет именно Дунин. А то купцы, таможня и местные власти излишне расслабились. Быстро они позабыли мои репрессии на Верхней Волге. Значит, пришла пора напомнить.
И вообще, хватит на сегодня работы. Пойду гулять с семьёй. Хоть немного отвлекусь от проблем и забот.
[1] 20 октября 1695 г. Петр I снял осаду. В каланчах и в новой крепости Сергиевской, против Азова, царь оставил 3-х тысячный гарнизон под командой воеводы Акима Ржевского. На казаков же была возложена обязанность оказывать этому гарнизону помощь в случае нападений неприятеля. Словом, вся тяжесть от мщения сильного и раздраженного врага легла на казаков. Осень и зима прошли в постоянных стычках донцов с защитниками Азова, которых Порта старалась усилить. Вся тяжелая артиллерия и порох оставлены были в Черкасске, а войска двинуты обратно в Россию. Флот отведен в Паншин-городок.
На возвратном пути русская армия почти вся погибла от голода и болезней. «На пространстве 800 верст, — говорит австрийский агент Плейер, — валялись трупы людей и лошадей, растерзанные волками». Смертность была так велика, что все деревни, лежавшие на пути, были переполнены больными, заражавшими местных жителей. В поход уходило около 30 тысяч человек. Под Азовом пало около 2 тысяч человек.
Петр с торжеством въехал в Москву. Единственным трофеем похода был пленный турок, которого водили по улицам Москвы и показывали любопытным.
Глава 2
Как похорошела Москва при Сергее Семёновиче Фёдоре Алексеевиче! Это я вам ответственно заявляю, без всякой ложной скромности. Вроде прошло всего четыре года, а сделано очень много. Начнём с той же плитки, являющейся больной темой для моего времени. Мы её здесь каждый год не перекладываем, нет такой возможности. Только три года назад началось мощение столичных улиц, за чем я внимательно слежу.
В первую очередь дело коснулось Красной площади и близлежащих улиц. Сейчас каменное покрытие распространилось на половину города. В оставшихся районах дорожное полотно пока деревянное. Надо добавить, что мы серьёзно подошли к прокладке ливнёвок и уборке снега. Теперь вся вода стекает по закопанным в землю цементным трубам. А снег постоянно вывозится и сбрасывается пока в Москву-реку или в особые котлованы, выкопанные рядом с городом. В итоге весной дороги вполне себе приличные, а не представляют собой череду луж и каши из грязи с навозом. Где надо, коммунальщики или частные дворники, находящиеся на содержании богатых горожан и слобод, насыпят гравия или вычерпают воду, высушив дорогу. Также по всем центральным улицам проложены тротуары, которых раньше не было.