Сын Тишайшего 4

Яманов Александр

Не сказать, что моё появление вызвало особый ажиотаж среди почтенной публики. Как я уже сказал, прогулки по парку стали доброй традицией для москвичей. Причём это касается всех сословий. Для этого Мариинский сад разделён на две части. В первой дозволено появляться боярам, дворянам, богатым промышленникам и купцам первой гильдии. Во второй гуляет остальной народ. Там действует весьма жёсткий контроль, всякого рода оборванцев и пьяных на территорию парка не пустят.

Развлечения у людей, невзирая на происхождение, примерно одинаковые — прогулки целым семейством, посещение кафешек, деловые встречи или просто сидение на лавочках. В богатой части сада есть пруд, где народ может покормить уточек. Зато по всему

парку выступают подобия ансамблей, играющих на русских народных инструментах, и проводятся кукольные представления. Кстати, Наташкины птенцы часто выступают в Мариинке и пользуются большим успехом.

Мимо проходит похожая компания во главе с боярином Трубецким. Глава семейства снимает шляпу и вместе с остальными родственниками делает небольшой поклон. Киваю в ответ, приветливо улыбаюсь младшим детям вельможи, с восторгом лицезрящим царя-батюшку, и иду дальше.

Я запретил в саду положенные церемониалы, помимо упомянутых лёгких поклонов и ломания шапок. Иначе не дадут спокойно погулять своими велеречивыми приветствиями. Кстати, бояре и дворяне переняли мою моду на конфедератку, то есть круглую кепку с небольшим козырьком, в центре которой вышивается герб рода. И, естественно, каждый носил свои цвета. Моя, конечно, пурпурная с золотой вышивкой. Забавно, но купцы и среднее чиновничество полюбили летние армейские шляпы, чем-то похожие на ковбойские. Гербы торговому сословию не положены, зато они подошли к вопросу со смекалкой. В основном торговые люди шили головные уборы из кожи. Чиновники предпочитали шляпы из шерсти, украшая их заклёпками или лентами.

Хочу заметить, что я запретил подданным хвастать богатством, расхаживая по улицам в золоте, бархате и одежде с излишне обильной золотой вышивкой. Мужчины восприняли этот приказ спокойно, разве что строго следили за моими нарядами, тут же их копируя. Затем народ переключился на журнал «Вестник», одно из приложений которого посвящено литературе, искусству и моде. А то царь в России слишком скромный и скучный, может месяц ходить в одном камзоле. Зато журнал дал повод для полёта фантазии. До абсурда пока не дошло, но народ носит весьма разнообразные кунтуши, камзолы и рубахи. А уж какие иногда встречаются сапоги!

Но больше всех разошлись дамы. И одна из них сейчас катит перед собой коляску с племянником. Пока у нас в почёте различные вариации польского платья, весьма далёкие от оригинала. Забавно, но все модели разрабатываем мы с Катей и Наташей. И, конечно, головные уборы. Грешен, подкинул сестрёнке пару эскизов соломенных и фетровых шляпок, обильно украшенных цветами и лентами. Тут всё и началось! Младшая просто обязана была отличиться, и именно она стала законодательницей мод в новом направлении искусства. Именно так. Как ещё назвать декоративную гроздь винограда с листьями, прикреплённую к её новому головному убору? Поэтому боярыня Трубецкая с дочками жадно рассматривали диковинную композицию, пока Наталья Алексеевна делала вид, что увлечена сюсюканьем с Сашенькой.

В общем, развлекаемся, как можем. Надо же немного переключаться? Я вон стишки с сюжетами для спектаклей подкидываю, строго наказав считать авторами сестрёнкиных режиссёров и актёров. Однако та меня не послушала и ведёт дневник моих перлов. Чую, что однажды она их издаст.

— Феденька, а почему ты не пригласил на прогулку Петрушу? — Наталья решила нарушить нашу идиллию. — Он совсем скис и начал закрываться от людей. Намедни я посетила его общежитие. Братец вроде был рад, с удовольствием взял подарки и вкусняшки, переданный матушкой. Оказывается, их там держат в чёрном теле, аки монахов. Но есть в его глазах какая-то тоска, а ещё улыбается Петя неискренне.

Я всё прекрасно понимаю. Но что прикажите делать с этим избалованным трусом? Проанализировав ситуацию и хорошенько расспросив Петра, который в разговоре

сорвался на истерику, наговорив лишнего, пришлось принимать решение. Вернее, хорошо, что братец проболтался, выложив свои обиды, перемешенные с уже откровенной ненавистью и злобой. Моя вторая сущность не позволяет решить вопрос радикально. Поэтому юноша поехал учиться во вновь открытое шляхетское училище. Туда как раз набираются юнцы в возрасте от десяти до пятнадцати лет, разделённые на пять факультетов, которые, в свою очередь, делятся на курсы. Там начали готовить будущих управленцев, финансистов и, конечно, военных различных специальностей. Вернее, само заведение насквозь армейское, просто во время учебного процесса мы будем отбирать наиболее талантливых юношей для гражданской службы.

Естественно, Петя попал на артиллерийский курс. На начальной стадии существования училища строгой привязки к возрасту нет. Особенно для старших курсов, куда приняли уже действующих офицеров, которым необходимо подтянуть общие знания. Далее наиболее толковых ждёт служба на самых горячих участках военных действий. Кто проявит себя и выживет, получит право учиться в Академии военного и инженерного дела. Она тоже открыта в прошлом году и пока проходит обкатку.

Что касается курсанта Романова, то он находится под круглосуточным наблюдением и живёт в весьма скромных условиях. Нет, за Петей не ходят толпы филеров, контролируя каждое его слово и шаг. Просто он делит комнату с молодым офицером, завербованным Гавриловым, а учителя получили строгий наказ сообщать о странностях, происходящих вокруг царевича. Ну и самого братца гоняют со страшной силой. Он ведь видит себя артиллеристом и великим полководцем, вот пусть готовится. И никто не делает скидку на его происхождении, скорее наоборот.

Год он уже продержался, хотя с превеликим трудом. Сначала Пётр писал слезливые письма матери, потом мне. Поняв, что всё бесполезно, начал жаловаться Наташке, а ещё закатывал скандалы учителям. Юноша не учёл, что в военном училище он курсант, а не представитель правящей династии. В итоге после пяти отсидок в карцере на хлебе с водой наш герой присмирел. Но вряд ли поумнел. Оценки и успехи у братца весьма посредственные, хотя в последние месяцы он начал стараться. По сути, Петруша находится в закрытом учреждении, напоминающем колонию. Единственным послаблением стали посещения сестрёнки. Нарышкиной я строжайше запретил ездить к сыну.

Училище находится в бывшем Николо-Радовицком мужском монастыре, что под Егорьевском. Там хорошие условия для тренировок, рядом озеро, где можно устраивать соревнования по гребле. Само место достаточно глухое и спокойное, зато недалеко Коломна. Курсанты совершают марш-броски на тамошний полигон, где проходят артиллерийские стрельбы и иные манёвры.

Всё продумано, лишь бы учились. И многие парни, особенно из бедных и незнатных дворянских семей, зубами вцепились в представившийся шанс. А вот наш Петя только начал раскачиваться. При этом на стрельбищах случился очередной инцидент — разорвало орудие. Такое иногда случается. Благо обошлось без жертв, но братец снова проявил себя не с лучшей стороны. Испугался он и чуть не сбежал, хотя был командиром расчёта и по инструкции обязан помогать личному составу. Вот такие пироги с котятами.

— Он всегда мечтал о воинской славе и артиллерии. В Кремле же и Коломенском куча нянек с Петра пылинки сдувает и сопельки вытирает, — услышав мои слова, Наталья хихикнула, и даже спокойная Анна не удержалась от улыбки. — А там мужское общество, приближённое к условиям настоящей военной службы. Армия — это в первую очередь дисциплина, хорошее знание предмета и умение терпеть. Офицер обязан быть готовым к любым трудностям и лишениям. Ты уверена, что наш брат приобретёт эти навыки, гуляя по Москве и командуя своими потешными слугами, изображающими солдат?