Сын Тишайшего
Шрифт:
А ещё Голицын являлся первым боярином в Думе. Здесь тоже всё запутано, ведь вокруг трона хватает разных группировок. Поэтому нумерация часто вторична.
Вошедший тем временем отвесил поклон и перекрестился на образа.
— Рад видеть тебя в добром здравии, государь!
Голицын смотрел прямо и взгляда не отводил. Ещё и спину не гнул. Это я к чему? Фамильярность дядьки с нянькой понятна. Они могут позволить себе больше остальных людей, даже близкого окружения царя. Но, по воспоминаниям Фёдора, многие бояре и служилые вели себя подобострастно в выражении своего почтения. Чем изрядно бесили обычно спокойного царя. Он был сторонником западного
Гость не обладал выдающимися статями, но явно следил за собой. За объёмным нарядом угадывалось сухощавое тело, борода и рыжие волосы аккуратно подстрижены. Голубые глаза вельможи намекали на недюжинный ум. За свою долгую жизнь я научился немного разбираться в людях. Впрочем, интеллект не гарантирует честность или порядочность человека.
— Знаешь, что происходит? — спрашиваю гостя, дожевав кусочек курицы.
Аксинья сегодня добавила в бульон немного мяса и сушёной зелени, отчего стало особенно вкусно. Либо организм так оголодал, что сочтёт любое варево за деликатес. Нянька кормит меня с ложки, чему я нисколько не смущаюсь. Здесь за царём горшок выносят и задницу протирают, так чего стесняться завтрака в присутствии постороннего? Что-то я слишком быстро вошёл в образ.
— Бунт, государь. Что я могу сказать? К тому всё и шло. Но кто-то решил стрельцов дополнительно возбудить. Может, призвать полки, стоящие вне столицы, и прекратить безобразие?
С улицы давно доносился гул толпы, не предвещающий ничего хорошего. Благо прекратились удары колокола, изрядно меня раздражавшие. Шум шёл издалека, и до кульминации ещё далеко. А вот столкновения между полками мне не нужны. В этом случае прольётся немало крови, а государство ослабнет.
— У тебя есть люди, на которых можно положиться?
Понравилось, что князь не стал уверять меня в лояльности всех подданных. Во времена смуты всякое случается. Сложно сравнивать происходящее даже с полноценным мятежом. Только надо понять сложившуюся обстановку: царь долго болеет и находится почти при смерти. А за право посадить на трон своего кандидата сцепились два влиятельных рода. К тому же нужно учитывать фактор Софьи. Какие на самом деле плетутся интриги, не знает никто. Поэтому сложно полагаться даже на проверенные кадры.
— Найдётся два десятка людишек. Это не считая коломенского полка, которому я приказал подойти к столице, но расположиться тайно. Прости за самоуправство, государь, — наконец ответил князь, снова поклонившись, — однако сложно всех провести в Теремной дворец. Много кто всполошится, и невозможно предвидеть их действия. Ты же хочешь оставить своё выздоровление втайне?
Мой нехитрый замысел читается на раз. Никто и не корчит из себя великого интригана. А вот решение князя подтянуть к Москве верные войска заслуживает уважения. Новая память подсказала, что упомянутый полк звался сторожевым. Однако его отвод с юга не оголял границу. Так что безопасность государства не пострадает.
— Мне хватит рынд, и ещё пристрой рядом человек пять. Дабы не спугнуть наших хитрецов. — Князь кивнул, но явно обдумывал правильность моих слов. — Остальных людишек размести рядом с Золотой палатой[1]. Главное — защитить женщин и моих братьев. Но путь заступники себя особо не показывают. Вряд ли стрельцы замышляют что-то плохое против моих родичей. Скорее, надо опасаться удара с другой стороны.
Насколько я помню, во время Стрелецкого бунта царская семья не пострадала. Только часть дворцов разграбили. А вот заговор надо вскрыть, как нарыв. Значит, придётся пустить чью-то кровь.
— Если вопросов нет, то иди, Василий Васильевич, — машу рукой, что далось мне с трудом. — Устал я, и в сон клонит. Как начнётся — будите.
Князь не смог скрыть удивления, но промолчал. Очередной поклон, и в комнате осталась только нянька. Правильно поняв ситуацию, Аксинья протёрла мне губы, забрала чашки и тихо удалились. А я сразу провалился в сон.
— Государь, проснись! — голос доносился будто из-под толщи воды — Совсем дела плохи!
Я уж грешным делом подумал, что мой разум снова впал в давешнее оцепенение. Открываю глаза, пытаюсь сосредоточиться и мысленно выдыхаю. Вроде всё в порядке, если можно назвать моё нынешнее положение порядком. Надо мной нависла привычная парочка, ожидая приказов. В комнате на удивление светло, хотя май на дворе, и сейчас может быть часов пять вечера. С улицы раздавался гул толпы, перемежаемый громкими вскриками.
— Рассказывай, — говорю Савве.
Тот зачем-то разгладил усы и начал доклад. Порадовало, что дядька обошёлся без лишнего словоблудия.
— Стрельцы прибыли из Бутыркино под барабанный бой и с развевающимися стягами. Их выборные сразу сообщили, что идут искать правду, а ещё хотят наказать убийц царевича Ивана. Вроде всё шло мирно и ничего не предвещало беды. А затем будто собак с цепи спустили. Князь Долгоруков с Артамоном Матеевым пытались образумить ратников, но зачем-то начали хулить их погаными словами. Тут ещё и какие-то мутные людишки появились, будто вести важные принесли. И началось! — Савва было запнулся, но сразу продолжил: — Ироды порубили Долгорукова и Матвеева прямо на Соборной площади! Далее тати ворвались в Грановитую палату, вытащив бояр на улицу прямо за бороды! А ещё сломали двери во дворец царицы и потребовали выйти ей с Петром. Федька Апраксин позже прибежал и сообщил, что старого князя Ромодановского тоже схватили и на копья подняли. Только что кого-то били или пытали!
— Где Голицын? — спокойно спрашиваю дядьку.
— Василий Васильевич людей верных собрал и меня послал тебя будить. Торопиться нужно, государь! Страшные дела творятся!
Мужик начал истово креститься, повернувшись к образам. В принципе, всё идёт по плану, как бы цинично это ни звучало. Задави бунт в самом начале, и проблема могла вылезти с другой стороны. Не удивлюсь, что стало бы хуже. В целом — боярские группировки сводят счёты. Но и нельзя позволить разгореться мятежу.
— Одежда готова? — спрашиваю Аксинью, быстро закивавшую в ответ. — Тогда чего ждём? И зови рынд, пусть моё кресло несут.
Парочка исчезла со скоростью света. Впрочем, нянька появилась через несколько секунд. За ней бежал седой мужичок, тащивший охапку тряпок ярких цветов. «Ефим, один из моих личных слуг», — подсказала память.
С меня стянули ночнушку, предварительно усадив на кровати. В голове немного помутнело, но затем отпустило. Аксинья помогла немного приподняться, а слуга натянул исподнее со штанами. Чувствуется, что для них это обычная работа. Далее последовала рубаха, удивившая мягкостью ткани. Скорее всего, шёлк. Мужик рухнул на колени и начал наматывать мне портянки. Смотрю на свои новые ступни и вздыхаю. Они изрядно опухли, что особенно заметно на фоне высохших ног.