Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
Довольный выгодной сделкой Семён вразвалочку направился к Алексею. Тот, казалось, спиной увидел гостя, ибо за грохотом ударов никак не мог бы услышать медленную походку.
— Форму принёс? — обернулся Алексей.
— Богатырь, хватит поленья крушить. Обнову лучше примерь.
Алексей отложил топор, взял из рук Семёна перетянутый тонкой бечёвкой бумажный свёрток. Семён залюбовался статной фигурой атлета, не сразу поняв, что его смутило — а ведь казачок — то даже не вспотел!
Развернув бумагу, Алексей скептически осмотрел содержимое и, недовольно фыркнув, вернул Семёну мятую
— Чего фуражечкой — то брезгуешь? — удивился Семён. — Дармовая ведь вещь.
— По всему видать, война до зимы не окончится. А тряпочная фуражка от осенних дождей не спасёт. Я уж лучше папаху оставлю — «охотникам» и казакам свою форму носить можно.
— Так я на базар снесу? — предложил помощь в реализации товара делец.
— Мне без разницы, — отмахнулся глупый парнишка.
— Я тут ещё твоё месячное денежное довольствие принёс, — Семён полез в карман солдатских галифе.
— Оставь себе, — небрежно отмахнулся мальчишка. Алексей ещё сам ни разу не расплачивался деньгами, с детства он жил, как солдат, на полном вещевом довольствии. Только раньше мальчишку содержал крёстный отец, а теперь на это царь подрядил армейских сатрапов. — Семён, ты обещал книжки про индейцев купить, вот на них и потрать.
— Спасибо за доверие, не обману, — плотоядно улыбнулся коммерсант, прикидывая, на сколько можно «надуть» наивного мальчишку. И чтобы убедить компаньона в своей искренней честности, Семён напоказ перекрестился.
Алексей недоумённо поднял брови:
— А разве ты не еврей? — спросил он прохиндея в лоб.
— Крещённый я, — истово положил крестное знамение на грудь Семён.
— А почему крестик в правом кармане прячешь?
— В бане забыл надеть, — сходу выпалил находчивый парень и… вдруг, округлив глаза, невпопад продолжил: — в прошлую субботу… А ты как про крестик узнал?
— Вижу, — прищурил глаза, словно глубоко заглянув в чужую тёмную душу, странный казак.
— Шайтан! — отшатнулся крещёный еврей, машинально подняв руку, чтобы перекреститься, но в страхе замер. Семён отчётливо осознал: обмануть чёрные глаза не удастся, в зрачках Сына Ведьмы отражалась адская бездна.
— Не тушуйся, друг, — положил ладонь на плечо тайного еврея Алексей. — Я тоже верю в нетрадиционную божественную Силу. Но христианский бог любит все живые души и своей милостью не обделяет даже заблудших.
— Ты точно знаешь? — удивился его твёрдой убеждённости клятвопреступник. Узнай полковой поп о тайных молитвах крещёного еврея — от церкви отлучит. Вся штабная карьера бумажного клерка полетит в пропасть, вернее, в грязный окоп на передовой линии фронта. — Не выдай!
— Бог не выдаст — свинья не съест, — впервые на глазах Семёна рассмеялся мрачный паренёк и подал руку для пожатия.
— Я твой друг навек, — вцепившись в ладонь, клятвенно заверил Семён. Ему сразу запал в душу странный казачок с наивным, каким — то детским, лицом. Вначале Семён, как обычно, хотел нажиться на простаке, но потрёпанный жизнью прирождённый коммерсант научился отлично разбираться в людях. Семёна смущала таящаяся в пареньке внутренняя сила. Не было в казаке страха, не в речах его,
— А разве в штабных бумагах не написано? — не переставал улыбаться паренёк. Алексей радовался, что, похоже, у него появился первый в жизни друг. У каждого из них была своя страшная тайна.
— В анкете значится, что ты поповский сын.
— Моим приёмным отцом стал брат матери — станичный священник, — кивнул Алексей.
— Так почему же тебя басурманином дразнят? Ты же по — настоящему крещённый.
— Может, из — за чёрной рубахи, да папахи косматой, — пожал плечами паренёк. — Да мне, собственно, всё равно. В станице меня тоже неласково кликали.
— Своих друзей я обижать дурными прозвищами не позволю! — нахмурил брови Семён. — Себя заставил в полку уважать, и тебя хаять не дам!
— Так мы же прозвища не сами придумываем — люди дают, — отмахнулся наивный простак.
— По делам нашим дают, или по внешним чертам, — назидательно поднял указательный перст знаток. — Вот, к примеру, если сейчас посмотреть, что мы видим? Про старое забудь!
— Обоз, — осмотревшись вокруг, хихикнул несерьёзный мальчишка.
— Все видят богатыря! — ткнул пальцем в грудь силача доморощенный сказитель. — И как теперь будут тебя величать?
— Обозный богатырь! — откровенно заржал паренёк.
— А чей ты сын? — гнул свою линию хитрован.
— Ведьмин Сын, — вернулся к старому прозвищу Алексей.
— Ты поповский сын, — терпеливо поправил бумажный бюрократ. — А звать тебя как?
— Алексей Ермолаев, — нахмурив брови, сразу посерьёзнел казак.
— Алёша поповский сын, — собрал воедино информацию Семён и, перефразировав, выдал окончательный вердикт: — Алёша Попович!
— Как богатыря из сказки, — оттаял взор мальчишки, и вновь появилась добрая улыбка на устах.
— Нравится прозвище? — победно усмехнулся Семён и, указав рукой на великую кучу дров, твёрдо пообещал: — Сегодня же весть по всему полку разнесу, людям о твоём великом подвиге поведаю. А кто не станет обозного богатыря называть Алёшей Поповичем, тот без пайки махорки останется. Видишь ли, снабжение налажено плохо — на всех вещевого довольствия не хватает, и очередь из ожидающих становится всё длиннее. Не только снарядов и патрон недостача, но и махорочки дефицит.
— Пусть будет — Алёша Попович, — искренне обрадовался необидному прозвищу сын ведьмы, а ещё больше — обретению первого настоящего друга.
— Бросай топор, пошли на новое место дислокации, — задрав руку, обнял рослого парня за плечи низенький толстячок. Семён хитро скосил глаз на свой нагрудный карман. — Я тут для тебя приказ о переводе в санитары состряпал.
— Спасибо, друг! — Алексей заграбастал толстячка в охапку и, легко оторвав от земли, закружил по площадке. Потом высоко подкинул, так, что с делопроизводителя слетела фуражка, а пакет с дарёной фуражкой дружка он от страха выронил из — подмышки.
Вот только чудно как — то вышло, когда Семён очень мягко приземлился, то обе фуражки оказались у него на голове, одна поверх другой.