Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
— Если австрийская батарея больше ни одного снаряда к нам в окопы не бросит — замнёте инцидент, Ваше благородие? — заключил пари с офицером провинившийся сын ведьмы.
— Сумеешь немчуру от роты отвадить — прощу даже эту дьявольскую выходку, — сквозь зубы прошипел поручик. Вся душа образованного офицера протестовала против творящейся мистики, но жить очень хотелось даже неверующим в бесовщину интеллигентам. — Только больше не надо… громких чудес. Можешь ты по — тихому шаманить? Чтобы штабные потом не цеплялись?
— Ошибку осознал! Исправлюсь,
— Так это, всё же, ты — ы — ы!!!
Алексей тяжело вздохнул и, разведя руками, понурил голову. Теперь мальчишка искренне жалел о хулиганской выходке: нельзя набожным людям являть истинную мощь колдовской Силы. Гравитация даже для него самого ещё была загадкой, а он ею с детства владеет и видит окружающий мир в полях этой чудесной Силы. Что уж требовать от «слепых»?
— Честное слово, я больше не буду, — покаялся виновник и еле слышным шёпотом продолжил фразу: — так явно…
— Что ещё задумал? — сразу насторожился командир.
— Пока ещё не придумал, как вражескую батарею извести, — пожал плечами затейник. — А пока, прикажите, Ваше благородие, медпункт продолжить обустраивать.
— Ещё чего хочешь?
— Надо бы ход сообщения с передовой линией прокопать, — указал рукой направление работ заказчик. — Ещё бы досок найти, и изготовить пару широких столов и ряд лежанок. Да и в «редуте» не помешало бы длинные скамьи установить, чтобы раненых укладывать. А от дождя и солнца, на угловые опоры брезентовый тент натянуть. Ещё бы…
— Стоп! Мне бы эти твои запросы удовлетворить, — замахал руками офицер.
— Так я же для всей роты стараюсь, — надул губы мальчишка.
— Понимаю, что для людей, — потрепал паренька за плечо поручик. — Только ты это… ну, не так резко… Помогу, чем смогу.
Поручик поспешил отойти от проблемного подчинённого. Ширков уже не знал: радоваться ли такому кудеснику или креститься начать, чаще. Рационального объяснения творящимся в роте чудесам офицер не находил, а водка тут не помогала — уже проверил. Оставалось только наблюдать и удивляться. Неужели, молитва может даже от вражеских снарядов оградить?
Таким вопросом мучились до полудня и остальные бойцы. А вот обедали уже спокойно. Снаряды австрияк ложились с большим недолётом до позиции русских. Солдаты истово крестились и благодарили душу погибшего разведчика, что заступился за своих — сбил прицел врагу. Про чёрную комнату уже почти и не вспоминали. Мало кто успел внутрь зайти, а теперь часовые вовсе никого не подпускали. О полевом шамане упоминали лишь шёпотом. Было что — то… страшное в молодом казачке, словно таилась в его теле могучая неведомая СИЛИЩА. Словами объяснить это чувство никто не мог, но вот на уровне животного инстинкта ощущали все, кто рискнул прямо заглянуть в бездонные глаза казаку, в надвинутой до самых бровей, чёрной папахе.
На следующий день ротный медпункт был готов к приёму раненых. А то, что они скоро поступят в изобилии, поручик Ширков уже не сомневался.
— Сегодня снаряды уже с «перелётом» за окопами ложатся, —
— А вам, Ваше благородие, не показалось, что вчерась крест, будто бы, из могилы вылез и плечи расправил, — глядя на поле в окуляры бинокля, спросил командира унтер — офицер.
— Ага, Берёзкин, а этой ночью он опять скукожился и в землицу зарылся, пуще прежнего, — кивнул поручик, догадавшись, кто австрийцам прицел сбивает. — А ну — ка, зови сюда штатного полевого шамана — пытать будем.
Через пару минут в блиндаж заявился сам казак — затейник.
— Ну, что скажешь, Алёша Попович? — махнул рукой в сторону могильного креста поручик. — Долго ещё нас святое распятие оборонять сможет? Вчера сплошь «недолёты» были, сегодня весь день «перелёты». Классическая «артиллерийская вилка» получается. Завтра все снаряды немчура точно в цель положит.
— А для них не будет — завтра, — загадочно улыбнулся чудо — казак. — Дозвольте, Ваше благородие, ночью в разведку сходить.
— Одной казачьей шашкой со всей вражьей артиллерией разобраться хочешь? — ехидно ухмыльнулся поручик, а у самого аж мурашки по спине побежали.
— Я всего лишь простой казак, — развёл руками полевой шаман. — Бог войны покарает злыдней, а я только… правильный прицел поставлю.
— От скромности ты, Алёша Попович, точно не умрёшь, — нервно рассмеялся поручик. — Иди, готовься к ночному рейду по тылам противника. В помощь кого возьмёшь?
— В одиночку сподручнее, — отмахнулся богатырь. — К утру, Ваше благородие, улажу проблемку.
— Кто бы сомневался?! — криво улыбнулся поручик и поёжился. — Ты… там это… ну, сильно на рожон — то не лезь… В общем, Алёшка, береги себя.
— Не волнуйтесь, Ваше благородие, я только погляжу, как там у немчуры всё устроено, чтобы богу наводку точную дать, и сразу домой.
— Казак Ермолаев, уйди с глаз моих! — не выдержали нервы у поручика.
Алёшка озорно улыбнулся, развернулся кругом и строевым шагом вышел из блиндажа.
У него уже созрел план действий, надо теперь убедить в его осуществимости подпоручика Щетинина. Вчера Алексей смог настоять на экономии снарядов, чтобы было чем немца крыть. Да ещё попросил командира батареи обратиться к соседям, взять взаймы чуток боеприпасов.
Щетинин был заинтригован и снарядами запасся, хотя в саму идею, уничтожения одним махом всей вражеской батареи, не верил. Но о чудном казаке ходили среди солдат легенды — чем чёрт не шутит?
— Ну, Алёша Попович, удиви меня, — с распростёртыми руками встретил казака командир батареи. — Поведай свои доводы — выводы.
— Прошу, Ваше благородие, подойти ближе к склону холма, — указав ладонью, пригласил казак, — отсюда лучше обзор на театр боевых действий.
Поручик встал за спиной казака, осмотрел окрестности в бинокль. За полосой лесного массива грохотали австрийские пушки, но точно угадать, откуда бьют, невозможно. Позади линии окопов левого фланга русских вздымались чёрные грибы взрывов.