Сын ведьмы. Дилогия

Седых Александр Иванович

— «Артиллерийская вилка», как по учебнику?

— Так точно, Ваше благородие!

— А как же ты, казак, в неверных отсветах пожара и всполохах взрывов, сумеешь точно все места попадания снарядов нанести на полевую карту?

— А мне все и не надо, — улыбнулся разведчик, — только два точных, что ближе всех к батарее лягут.

— Да хоть и два, как?!

— Шагами до батареи померю, — весело рассмеялся мальчишка.

Щетинин внимательно глянул в лицо казака и поверил: этот озорной бесёнок, и вправду, шагами отмерит…

В ночь Алексей ушёл в разведку. Ну, как ушёл, пролетел через заболоченный лес — делов — то, умеючи. Потом, дождавшись появления огней на вершине

холма и сигнального выстрела по краю первого сектора, облил крону высокой сосны керосином и запалил огромную путеводную свечу. Австрияки подумали, что хвоя сухой сосны загорелась от попадания снаряда. Пожар тушить ночью никто не бросился, лес сырой — не загорится. А снаряды русских ещё три часа продолжали лениво без толку долбить темноту, лишь нервируя и мешая спать.

Перед рассветом Алексей появился на батарее, отдал офицеру испещрённую значками и веером прямых линий карту. Щетинин лично выставил каждое орудие по головному, которое он загодя установил на ровную каменную платформу, а перед ним начертил мелом линии двенадцати секторов для стрельбы. С «эталонной» пушки он и палил парными выстрелами полночи. Теперь только заштриховал «золотой сектор» и подкорректировал угол наклона ствола, с учётом «артиллерийской вилки».

Забрезжил рассвет. В полевом лагере «летучей батареи» австрийцев засуетилась артиллерийская прислуга, подогнали к лафетам орудий конную тягу. Начали впрягать тяжеловозы в телеги, с ящиками боеприпасов. И тут с неба прилетело!..

Первым же залпом русские накрыли вражескую батарею. Люди, кони, пушки, телеги — всё перемешалось в хаосе огня и дыма! А русские орудия не умолкали — беглый огонь продолжал перекапывать лагерь артиллеристов. Снаряды русских угодили в ящики с боеприпасами — ураган взрывов вздыбил землю, сломал и подбросил, словно поленницу дров, ряды вековых сосен. За чёрной кромкой леса до самого неба выросли клубящиеся грибы дыма.

Алый диск солнца выглянул из — за горизонта, окропив багряным светом мрачный строй тёмно-зелёных лесных исполинов, чёрные шапки адских грибов, кружева облаков. А на гребне далёкого русского холма встала, загораживая спиной рассвет, одинокая фигура казака. Как и пророчил полевой шаман: завтра настало не для всех.

Командир артиллерийской батареи, взмахом сверкнувшего в утренних лучах стального палаша оборвал грохот пушек. Вложил клинок в ножны, снял фуражку и с опаской глянул на тёмный силуэт фигуры на краю площадки, замерший на фоне алого диска светила и полыхающих огнём облаков. Артиллерист истово перекрестился и прошептал, как молитву:

— Воистину — бог войны…

Глава 9. Разоблачение чудотворца

После уничтожения вражеской батареи, Алексей плотно позавтракал и до полудня отсыпался. В обед героя тоже знатно покормили, повар не скупился, да и поклонники угощали наперебой. Солдаты ободряюще хлопали Алёшу Поповича по плечу, поздравляли с Георгиевским крестом— подпоручик Щетинин и поручик Ширков подали рапорт в штаб о награждении храброго разведчика.

Алексею льстила высокая оценка сослуживцев, но излишнее внимание к своей персоне сильно напрягало. К тому же, он беспокоился о проявленной накануне неосторожности при создании медпункта. Логично объяснить появление «чёрной комнаты», с глянцевой облицовкой каменных стен, было невозможно. Поэтому Алексей поторопился замарать шедевр зодчества. Ширков препятствовать вандализму не стал, выдал ключ от амбарного замка и приказал снять с входа караул.

— Жаль, конечно, такую красоту губить, но слухи уже до штаба доползли, — вздохнул поручик. — Алексей, помощь, какая нужна?

— Ломать—

не строить, — отмахнулся мастер. — Мне бы гашёной извести или мела, где разыскать.

— Берёзкин не подведёт, всё раздобудет, — отрядил верного человека в помощники командир. — И мебель солдаты к вечеру сколотят из досок. Успеешь, свои художества — то забелить? А то, не ровен час, завтра из штаба проверяльщики заявятся. Больно много шума вокруг тебя поднялось, в полку уж легенды слагают.

— Я же обещал: больше не высовываться, — смущённо потупился возмутитель спокойствия.

— Верится с трудом, — тяжело вздохнул поручик. Ширков отлично сознавал: такое «шило» в мешке не утаишь. Да и прятать полевого шамана от людей было бы ошибкой. — Алексей, ты когда с медпунктом управишься, поговори с солдатами по душам. Не сторонись мужиков, «своим парнем» стань.

— Не могу я с взрослыми дядьками беседу поддерживать, — понурил голову мальчишка. — Мне сказать нечего, а они, когда я мимо прохожу, теперь даже пошутить боятся.

— Ну и что, меня с Берёзкиным солдаты тоже боятся, — ободряюще стукнул шамана кулаком в плечо офицер. — Я слышал: ты обещал солдатам книжку почитать. Вот собери взвод вечерком в «редуте» медпункта и поведай о житье — бытье индейцев. Скамьи уже поставили, тент сегодня натянем, а место за холмом безопасное.

— Ваше благородие, спасибо за книгу— дюже интересная, — заулыбался казак. — Народу должна понравиться.

— Жаль, другой нету, — развёл руками молодой поручик. — Личная библиотека в столице осталась.

— Семён обещал новые истории раздобыть, — похвалился Алексей.

— Мне потом дашь! — улыбнувшись, пригрозил пальцем поручик. — Я тоже любитель приключенческой литературы.

Настроение у Алексея поднялось, решения ряда проблем наметилось. Пока Берёзкин мотался в село за побелкой, Алексей натаскал в «чёрную комнату» вёдра с каменной пылью. А потом, заполучив бочку с разведённой водой известью, запёрся в медпункте и час колдовал над покрытием стен, потолка и пола. Закончив с ремонтом, позвал в беседку солдат первого и второго взводов. Они помогли установить в свежевыбеленный медпункт столы и лежаки, дооборудовали брезентовым навесом «редут» у входа. Получилось что — то вроде большого шатра.

После ужина, малограмотные мужики расселись по скамьям полевой читальни и приготовились слушать первое в своей жизни художественное произведение. Последние летние деньки выдались погожими, тихими. А в этот вечер даже пушки на передовой не грохотали, из — за холма лишь далёкие пулемётные очереди изредка подыгрывали трелям полевых сверчков.

Алексей поставил пустой ящик, от кайзеровских снарядов, к центральной опоре островерхого «полевого шатра», над головой подвесил на вбитый гвоздь керосиновую лампу и уселся на ящик, прислонившись спиной к столбу. Неизбалованные высоким искусством мужики робко перешёптывались, не ведая, что ожидать от театра одного актёра. Но с первых же фраз сказителя, слушатели замерли. Раскуренные цигарки быстро прогорели, однако едкий табачный дым не улетел в поле, а сизым облаком завис в куполе шатра. Казалось, вторя звучному голосу «летописца», над головами зрителей возникали расплывчатые миражи далёкого во времени и пространстве сказочного мира. Голос чародея звучал удивительно проникновенно, рисуя в сознании каждого слушателя свою удивительную картину. И в сизом мареве миража, каждый видел отражение собственного восприятия иллюзорной реальности. Но слова в книге звучали едины для всех, объединяя повествование в общую историю. Слушатели вместе переживали чувства главных героев, воспринимали события, описанные в «волшебной» книге.