Сын
Шрифт:
Бу потянулся к своему «рюгеру» и услышал сухой потрескивающий кашель «узи» и грохот обвалившегося за его спиной панорамного окна. От мебели отскакивали кусочки обивки, от паркетного пола летели щепки. Парень щедро и не очень прицельно поливал из автомата. Но в любом случае «узи» всегда сильнее двух пистолетов, поэтому Бу и Стан бросились на пол за ближайшие к ним диваны. В комнате стало тихо. Бу лежал на спине, держа пистолет обеими руками, на случай если над ним из-за дивана появится лицо мальчишки.
– Стан! – заорал он. – Возьми его!
Ответа не последовало.
– Стан!
– Сам возьми! – закричал Стан из-за дивана у другой стены. – У него, твою мать, «узи», блин!
В наушнике затрещало:
– Что происходит, шеф?
В тот
– Он пытается сбежать!
– Дверь гаража открывается!
Бу услышал резкий звук, когда «хонда» сорвалась с места, и стон задыхающегося двигателя. Мальчишка что, совсем любитель? Не может ни стрелять, ни машину водить.
– Возьмите его!
Машина снова завелась.
– Мы слышали что-то насчет «узи»…
– «Узи» или Близнец, your choice! [34]
Бу поднялся на ноги и подбежал к разбитому панорамному окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина выскочила из гаража. Нуббе и Евгений встали у ворот. Нуббе яростно палил из своей «беретты», выстрел за выстрелом. Евгений поднял к щеке «Ремингтон 870» со стволом, обрезанным у магазина. Тело его вздрагивало после каждого выстрела. Бу увидел, как лопнуло лобовое стекло, но машина продолжала набирать скорость. Передний бампер ударил Евгения выше колена и перевернул его. Бу смотрел, как он плывет по воздуху, а автомобиль без лобового стекла поглощает его, как касатки поглощают тюленей. «Хонда» проломила ворота и часть забора, пересекла узкую гравиевую дорогу и поехала по полю с другой стороны от нее. Не снижая скорости, машина прокладывала себе путь, рыча от езды на первой передаче и оставляя след на желтых, купающихся в лунном свете полях, потом совершила поворот с широким радиусом и выбралась на гравиевую дорогу. Двигатель заревел еще громче, когда водитель, судя по всему, стал переключать скорость, не отпустив педаль газа. Но вот он переключился на вторую, двигатель снова чуть не заглох, но справился, и машина понеслась дальше по гравию и, поскольку водитель не включил фары, вскоре исчезла во мраке.
34
Выбирайте (англ.).
– В машину! – заорал Бу. – Мы должны поймать его, пока он не доехал до города!
Пелле недоверчиво смотрел вслед «хонде». Он слышал выстрелы и видел в зеркало, как с территории виллы вырвалась «хонда-цивик», разнося в щепки миленький белый заборчик. Он смотрел, как машина прокладывает себе путь по возделанной земле с растущей сельхозпродукцией, на которую выделяются огромные государственные субсидии, а потом снова выезжает на дорогу и продолжает свое сомнительное движение. Парень не был опытным водителем, это точно, но Пелле с облегчением вздохнул, когда в лунном свете разглядел окровавленный платок над рулем за выбитым стеклом. Во всяком случае, парень выжил.
Он услышал крики со стороны виллы.
В тишине летней ночи было слышно, как заряжается оружие.
Раздалось гудение мотора.
Пелле понятия не имел, кто они такие. Парень рассказал ему, правда это или нет, что мужчина с виллы убивал. Убивал, может быть, садясь пьяным за руль, убивал и выходил из тюрьмы. Пелле не знал. Он знал только, что после месяцев и лет, большую часть которых он провел за рулем этой машины, он вернулся. Вернулся в то мгновение, когда мог либо среагировать, либо остолбенеть. Изменить расположение звезд или оставить все как есть. Молодой человек, который не может заполучить ту,
Потом он сдвинул машину с места и направился вслед за «хондой». Он спустился с горки и выехал на узкий мост. Наверху, у поля, был виден свет фар, прорезающий тьму. Пелле газанул, ускорился, немного повернул руль вправо, схватился за ручной тормоз, нажал и отпустил педали, быстро и музыкально, как церковный органист, а затем резко заложил руль влево. Машину занесло и развернуло, как и положено. И когда машина остановилась, оказалось, что она прекрасно перекрывает дорогу. Пелле удовлетворенно кивнул: он не совсем утратил мастерство. Потом он выключил двигатель, поставил автомобиль на первую передачу, потянул за ручной тормоз, перелез на пассажирское сиденье и вышел с другой стороны. Он установил, что зазор между машиной и ограждением моста составляет максимум двадцать сантиметров с каждой стороны. Пелле запер двери одним нажатием на ключ и пошел в сторону шоссе. Он думал о ней, все время только о ней. Могла ли она его сейчас видеть. Видела ли, что он может идти. Он почти не ощущал боли в ноге, только прихрамывал. Возможно, врачи правы. Возможно, ему пора выбросить костыли.
Глава 37
Было два часа, самое темное время летней ночи.
С пустынной смотровой площадки в лесу на холме над Осло Симон видел, как фьорд матово поблескивает под большой желтой луной.
– Ну?
Симон поплотнее закутался в пальто, как будто на улице похолодало.
– Я обычно привозил сюда свою первую большую любовь. Посмотреть на вид. Поцеловаться. Знаешь…
Он увидел, что Кари переминается.
– Нам больше негде было этим заниматься. А много лет спустя, когда я уже был вместе с Эльсе, я привез сюда ее. Несмотря на то, что у нас была квартира и двуспальная кровать. Это казалось таким… романтичным и невинным. Как будто я был так же влюблен, как тогда.
– Симон…
Симон повернулся и еще раз огляделся. Полицейские машины с синими мигалками, оградительные ленты, синяя «хонда-цивик» с разбитым лобовым стеклом и мертвец, лежащий под неестественным, мягко выражаясь, углом на пассажирском сиденье. Здесь было много полицейских. Слишком много. Панически много.
Патологоанатом в кои-то веки прибыл на место преступления раньше Симона. Он считал, что мужчине сломали обе ноги при ударе о машину и он залетел в салон, сломав себе шею о пассажирское сиденье. Медик посчитал довольно странным тот факт, что у погибшего не было царапин на лице и голове от столкновения с лобовым стеклом, пока Симон не поднял дробину с обивки кресла. Симон попросил также провести анализ крови с водительского сиденья, потому что ее следы не соответствовали ранам на ногах трупа.
– Значит, это он нас вызвал? – спросил Симон, кивнув в сторону Осмунда Бьёрнстада, который, размахивая руками, разговаривал с кем-то из криминалистов.
– Да, – ответила Кари. – Поскольку автомобиль зарегистрирован на Эву Морсанд, а она является одной из жертв убийцы Лофтхуса, он хотел…
– Подозреваемого.
– Простите?
– Лофтхус только подозревается в убийстве Морсанд. Кто-нибудь разговаривал об этом с Ингве Морсандом?
– Он говорит, что ничего не знает, сегодня ночью он был в отеле в Осло, а когда он видел автомобиль в последний раз, тот стоял в его гараже. Полиция Драммена считает, что в его доме произошла перестрелка. К сожалению, оттуда далеко до ближайших соседей, поэтому свидетелей нет.
Осмунд Бьёрнстад подошел к ним:
– Теперь мы знаем, кто этот парень на пассажирском сиденье. Евгений Зубов. Старый знакомый. А драмменская полиция утверждает, что в половицах застряло девять умножить на девятнадцать пуль от «люгера», рассеянных веером.
– «Узи»? – спросил Симон, приподнимая бровь.
– Как думаете, что мне сказать журналистам? – спросил Осмунд, указывая себе за спину.
Первые репортеры уже перевешивались через оградительную ленту у дороги.
– Что и всегда, – ответил Симон. – Кое-что, но ничего.