Сыночек в награду. Подари мне любовь
Шрифт:
– Продукты привез, – встряхивает в руках. – Я сам отнесу, – отрицательно качает головой, когда я наклоняюсь. – Руководите, куда!
– Андрей, там же не полуфабрикаты очередные? – недовольно изучаю логотип супермаркета.
– Ну-у… Не только… Тимур Викторович же… – мямлит, потирая затылок.
– Ты босса отравить хочешь? – фыркаю возмущенно. – Я переберу все. И ты обратно отвезешь то, что мне не понравится. Так что далеко не уходи, – пригрозив ему, как Владику, пальцем, указываю в направлении кухни.
– Андрей, где она? – тоненький звонкий
– Каролина, я просил вас подождать в машине, – оборачивается водитель, но я не вижу, к кому он обращается. – Все-таки надо было сначала в универ заехать, – сокрушается. – Тимур Викторович меня убьет. А потом Влад Аркадьевич дострелит контрольным в лоб, – бурчит себе под нос.
– Нет-нет! Какие пары! После того, как ты сказал, куда и кому багаж везешь? – голос становится все ближе. – Да я ни о чем думать больше не могу!
Выглядываю через плечо Андрея, изучаю молоденькую брюнетку, что появилась в дверном проеме. Гадаю, кем она приходится Тимуру. На вид, как старшеклассница. Но парень упомянул университет, значит, студентка. Наверняка на первом курсе – я бы больше семнадцати ей не дала.
– Я просто обязана ЕЕ увидеть! – заявляет ревниво, откинув копну смоляных волос с плеча за спину. Отталкивает Андрея и гордо шагает через порог, показывая себя во всей красе.
Симпатичная. Даже очень.
Только не говорите, что она… И Тимур… Девочка же совсем! Не факт, что совершеннолетняя!
– Думаю, вы неправильно все трактуете, – поборов внутреннюю злость на Вулканова, подхожу к незнакомке. Протягиваю ей ладонь. – Меня зовут Ева. И я…
Брюнетка округляет голубые глаза, хватает ртом воздух, будто хочет закричать, но не может, как в зацикленном ночном кошмаре. И вдруг… оседает, теряя сознание. А я на грани того, чтобы последовать ее примеру.
Глава 20
Тимур
Поворачиваю кран, заглушая шум воды, в котором немного растворяются мысли. Но от реальности ничего не спасает. Вытираю руки, откладываю полотенце и вдруг вспоминаю, что не один на кухне. По крайней мере, должен быть. Сложно привыкнуть к присутствию других людей в моем доме.
– Ева? – оглядываюсь, но ее место за столом пустует. И только тарелка с расковырянным омлетом свидетельствует о том, что Ева настоящая, а не плод моего больного воображения. И действительно была здесь.
Странно, непривычно и немного больно. Видеть Еву рядом ранним утром, просыпаться под боком с ее ребенком, который по ошибке зовет тебя папой и кормит омлетом. Принимать навязчивую заботу не своей женщины, выслушивать ее упреки по поводу своего внешнего вида. Завтракать вместе, как будто у меня и правда есть семья. Впервые за долгое время наслаждаться вкусом еды. И теплой атмосферой в этом замерзшем, забытом богом доме. Ощущать давно забытый уют.
К такому нельзя привыкать. Слишком идеально, чтобы не сойти с ума и
– И зачем я только притащил их сюда? – выдыхаю вслух.
Чувствую, как кто-то несмело дергает меня за штанину. Не нахожу никого рядом с собой и почти готов списать иллюзию на собственное прогрессирующее безумие, но догадываюсь опустить взгляд.
Не замечаю, как улыбка непроизвольно растекается по моему лицу. За последние сутки она становится моим частым гостем. Но я не в силах бороться с собой, когда вижу маленького гномика. Он нетерпеливо топчется на месте и, запрокинув голову, заглядывает мне в глаза. Преданно, будто я его последняя надежда.
– Что такое, Владик? – непонимающе качаю головой.
Мальчишка, как игрушечный. Словно один из тех танцующих роботов на батарейках. Но если их можно выключить в любой момент, то Владик так легко не отступит. Упрямый и настойчивый. Весь в свою суетливую мать.
– Идем! – приказывает и тянет за джинсовую ткань.
Не справившись со мной, выбирает иную тактику – толкает меня в колено, возмущенно фыркает, плечиком налегает, надавливая на мою ногу. В итоге, устав и даже с места меня не сдвинув, поднимает ручку, подает мне. Решает действовать не силой, которой ему явно не хватает, а дипломатией. И я все-таки поддаюсь. Обхватываю ладошку двумя пальцами.
– Куда? – усмехаюсь, но следую за мелким.
Однако гнетущая обстановка в холле мигом возвращает мне серьезность. Пытаюсь определить, что здесь случилось, пока я был в кухне. Цепляюсь взглядом за Андрея, который склонился над кем-то, напряженно перевожу внимание на бледную Еву. Черт, почему именно с ней постоянно что-то случается? Она будто притягивает к себе неприятности и нелепые ситуации.
– Тимур Викторович, там вашей девушке плохо стало, – подбежав ко мне, сбивчиво лепечет. И я абсолютно ничего не понимаю.
– Кому? – бросаю скептически и, отстранив Еву, приближаюсь к пострадавшей.
Становится дико интересно, что за девушка? Отталкиваю Андрея, не менее испуганного, чем Ева, присаживаюсь, изучаю знакомое личико – и обреченно вздыхаю, закрывая лицо ладонями и протирая яростно.
Этого еще не хватало!
– Ну, и почему она здесь? По времени Каролина Владиславовна должна быть в универе, – поднимаю сестренку жены на руки, укладываю ее на диван.
– Извините! Обещала в машине подождать, но… – запинается Андрей.
Наверное, мысленно и с работой, и с жизнью прощается. Пусть. Впредь будет внимательнее мои приказы выполнять. Написал же ему, чтобы ни одной живой душе не говорил, что Ева и Владик в моем доме. Тесть узнает – напридумывает ерунды всякой и кучу разных диагнозов мне припишет. А я и без него в курсе, что неадекватный.
Но Андрей, видимо, повелся на сладкие речи семнадцатилетней кокетки. Эта девчонка кого угодно с толку собьет. Выведает всю информацию и уговорит делать то, что ей выгодно.