Сыновья полков(Сборник рассказов)
Шрифт:
Он постучал в крайнюю хату:
— Хозяин, Ендрусов здесь не было? Мне их обязательно нужно найти.
— О каких еще Ендрусах ты спрашиваешь? — набросился на него хозяин. — Лучше не задавай глупых вопросов! Выметайся!..
— Но мне же правда нужно. Я из Варшавы. Мне даже не на что возвращаться. Я уже три дня их ищу.
Хозяин внимательно его оглядел:
— Слушай, парень. Если и были когда Ендрусы, то их уже давно здесь нет. Ушли, понимаешь? Иди к Оцесенкам, может, встретишь их там…
Паренек послушно зашагал дальше. В следующей деревне он только начал оглядываться по сторонам, как кто-то позвал
Все мужчины были очень серьезны.
— Снимай-ка рюкзак, — сказал один из них. — Покажи, что у тебя там? И давай документы!..
Рюкзак был внимательно осмотрен. Документы тоже.
— Пока побудешь здесь, — сказал один из мужчин. — Переночуешь, а потом решим, что дальше делать.
Разбудил его шум голосов в другой комнате. Он ясно слышал голос хозяина, того, из соседней деревни:
— А я вам говорю, что это честный парень. Ученик из Варшавы. Он ищет нас, а как ему еще искать?
— Ладно, пусть спокойно выспится, а утром — в отряд! — произнес другой, зычный голос. — Позаботится о нем капитан Декан.
Веслав облегченно вздохнул. Попал туда, куда требовалось.
Вот так в деревне Оцесенки началась партизанская эпопея пятнадцатилетнего Веслава Одовского с Кошиковой улицы в Варшаве. В отряде ему торжественно вручили винтовку.
Отряд назывался «Грюнвальд». Командовал им майор Юзеф Собесяк (подпольная кличка Макс). Командиром батальона, в который определили Веслава Одовского, был капитан Декан.
Веслав был самым младшим в отряде. Партизаны, казавшиеся такими суровыми при первом знакомстве, теперь относились к «пареньку из Варшавы» с большой сердечностью. Они же научили его дисциплине.
Как это тогда произошло? Взял он потихоньку винтовку и горсть патронов и зашагал в лес, чтобы самостоятельно потренироваться в стрельбе. Ему казалось, что он отошел достаточно далеко, чтобы в партизанском лагере не слышно было выстрелов. Возвращался он довольный, так как стрельба, по его мнению, прошла на пятерку. Тем временем в лагере была объявлена тревога. Когда он вернулся, его повели к командиру батальона.
— Это ты стрелял?
Веслав не умел врать. Он покраснел, но боялся признаться.
— Я? Откуда? Я ничего не слышал…
— Покажи свою винтовку!
Командир понюхал ствол.
— Так! — сказал он. — Тревога отменяется! Это он поднял нас на ноги. Что с ним сделаем?
Все с упреком смотрели на парня. Он чувствовал себя, как пригвожденный к позорному столбу. Но его не выгнали из отряда. Дали ему три наряда вне очереди.
Так протекали первые партизанские дни Веслава Одовского. Учился владеть оружием, ходил в дозор. Когда партизаны отправлялись на очередную боевую операцию, он оставался в отряде. Пятнадцатилетнего парнишку из Варшавы явно оберегали.
— Придет и твое время, — говорили, — подожди.
Как он был горд, когда однажды послали его на разведку в Сташув!
— Пусть тебе не кажется, что это так уж неопасно, — сказал ему капитан Декан. — Поедешь без оружия и без документов. Смотри в оба, не напорись на патруль…
Задание Веслав выполнил успешно. Следующее было уже более боевым. Он должен был участвовать в освобождении заключенных. Проведение операции назначили на
В этом бою было убито несколько гитлеровцев, но и отряд понес потери. Освободить заключенных не удалось.
Случилось это, кажется, в августе, когда отряд как раз остановился в Оцесенках. В центре деревни неожиданно появился танк, выехавший из леса.
Немцы? Нет. На танке была нарисована красная звезда. Из него выскочили советские солдаты.
Оказалось, что это разведчики, проникшие сюда с самого сандомирского плацдарма. Командир отряда сразу же увел к себе экипаж на совещание. Разложили на столе карты… Час спустя танк уехал обратно. Как он добрался сюда и благополучно ли вернулся к своим — никто не знал. Ведь повсюду были немцы.
А на следующий день майор Макс собрал всех партизан и сообщил, что отряд будет пробиваться в Люблин, где с 22 июля 1944 года существует Польский Комитет Национального Освобождения и где формируются новые части регулярного народного Войска Польского.
Прошли они успешно. Как называлась та местность? Руры-Езуицке. Да, Руры-Езуицке под Люблином. Там отряд был распущен. И именно там формировались первые части 3-й зенитной артиллерийской дивизии.
Первым в нее добровольно вступил Веслав Одовский. В полном смысле этого слова — первым. 61-й зенитный артиллерийский полк имел уже частично сформированные офицерские кадры, в основном из советских офицеров, и — ни одного солдата. Пятнадцатилетний варшавянин оказался, таким образом, первым солдатом создавшейся части.
В октябре он уже носил нашивки капрала.
Первые солдаты, первые транспорты с оружием и снаряжением: 37-мм зенитные пушки, 12-мм зенитные пулеметы, радиостанция, машины. Веслав мечтал перейти из штаба к связистам. Но командир полка майор Прокофьев, тот самый, который в апреле был похоронен с воинскими почестями на немецкой земле и которого он всегда будет помнить как своего армейского отца, не разрешал ему этого.
— Нет, мальчик, — сказал тогда майор Прокофьев. — Останешься с нами. Здесь ты будешь в большей безопасности. А к тому же кто будет нас учить твоему языку? Мы служим в Войске Польском и должны знать польский язык. Ты нас будешь учить.
Заботливыми и сердечными были эти советские командиры. Как это было тогда, в январе, когда до Люблина дошла весть об освобождении Варшавы?
Вызвал его майор Прокофьев и сказал:
— Послушай! Варшава свободна! Там, наверное, твоя мама. Думаю, тебе хочется узнать, что с ней? Я уже отдал приказ капитану Синаеву. Возьмите машину и вместе поедете в Варшаву.
…Как же длинна тогда была для него дорога! С каким беспокойством смотрел он с пражского берега на укутанные снегом руины города! Долго стояли они тогда перед единственным понтонным мостом, прежде чем переехали на другой берег.