Сыновья
Шрифт:
Вертолеты еще дважды скрывались за хребтами, для постороннего глаза явно производили посадку и опять взмывали в небо. Воздух держал плохо, было жарко. Наконец вертолеты пошли на настоящую посадку. Десантники быстро выскакивали из машин и под прикрытием пыли бежали прочь, ложились на землю, изготовившись к стрельбе.
Уже через минуту над вечным безмолвием гор снова стояла тишина. Подполковник огляделся: вокруг голые скалы, они раскалены, кажется, приляг — и припечет, как на сковородке, даже через толстые подошвы горных ботинок чувствуется жар. Ни расщелины, ни пещерки.
Бунцев распорядился:
— Здесь остаемся до вечера. Людям
Он сменил позу, затекла нога, удобнее откинулся спиной на горячий камень: над ним — голубое-голубое небо. «У нас оно не такое, — подумалось Бунцеву, — оно темнее, нет, роднее». Защемило сердце, соскучился комбат по Родине, по дочурке. В детстве не все гладко было в их семье. Отец сильно болел, и мать надрывалась, выбивалась из сил, чтобы хоть как-то прокормить четверых детей. Потом стало легче. Старший брат, окончив школу, пошел на завод, зарабатывал неплохо, затем средний брат начал работать. На семейном совете решили: быть Михаилу военным, а его сестре Тане — врачом.
Военное училище, служба в различных местах, женитьба и вот теперь — Афганистан. Здесь, даже в кругу своих товарищей Бунцев все больше стал чувствовать себя одиноким. Сидя меж камней, он вспомнил Першина, его кота по кличке Душман и подумал: «А может, и мне завести кота? Смотри, как он привязан к своему хозяину». Бунцев знал, что ранее Першин не любил котов, но однажды у сетчатого забора увидел маленького котенка. Не понимая, зачем он это делает, взял его в руки. Когда почувствовал тепло маленького живого комочка, который жалобно пищал и неожиданно лизнул его палец, что-то шевельнулось в душе летчика, и он взял его с собой. В комнате Першин жил один. Котенок быстро освоился, с удовольствием пил порошковое молоко, ел консервы и быстро рос: Правда, был он нелюдим. Не шел ни на какие контакты с посторонними людьми, и если кто-либо из летчиков тянулся к нему, то царапался и кусался, прятался под стул или лез под кровать, а затем вдруг неожиданно нападал на гостя. За это и получил он кличку Душман. Кот был смышленым, к столу за едой не лез, не выпрашивал ее, а просто ждал, когда хозяин его позовет. Он не любил ласки, но в то же время обожал игры, и в свободные минуты Першин с удовольствием возился с ним. Бунцев как-то раз, зайдя в гости к Першину, попытался подержать Душмана на руках. Это кончилось тем, что кот молниеносно ударил его лапой по лицу, и подполковнику несколько дней пришлось объяснять друзьям, откуда у него царапины.
Лежа на раскаленном камне, Бунцев грустно подумал: «А ведь Першин, наверное, сейчас уже возится со своим котом-бандитом».
Между тем день уже медленно угасал. Солнце вот-вот должно скрыться за вершинами гор. Комбат был рад тому, что душманам не удалось их обнаружить. Он немного повременил и отдал приказ: всем готовиться к движению.
Бунцев шел в середине цепочки. Впереди шел командир разведвзвода старший лейтенант Иванько, в хвосте — командир роты Бочаров. Связь — постоянная, нервы напряжены, как струны. Каждый понимал, что идут они по территории, которую душманы считают своей. Узенькая тропа вилась между каменными великанами, а на них было нагромождение огромных осколков скал, удобных мест для засады.
Бунцев хорошо знал, что душманы, воспользовавшись примирением и тем, что правительственные силы в одностороннем порядке прекратили огонь, стали лихорадочно нападать именно в таких глухих, труднодоступных местах.
Луна, казалось, зависла над каменной ложбиной,
Идущий следом радист тихо сказал:
— Товарищ подполковник, афганские разведчики уже на месте.
— Что наблюдают? — встрепенулся Бунцев.
— Пока все спокойно. Они оседлали дорогу с двух сторон.
Тропа пошла вниз, завиляла, зазмеилась между скалами. Ноги стали скользить на появившейся на тропе мелкой россыпи песочно-каменной смеси.
А вот и та дорога! Пыльная, вся в колдобинах, она тянулась с юга на север. Душманы считали эту дорогу своей и часто использовали ее для доставки оружия в районы, прилегающие к столице.
К Бунцеву подошел Бочаров.
— Товарищ подполковник, разведчики предлагают разместить КП на той стороне, там есть удобное местечко.
— Хорошо, пошли, — согласился Бунцев и добавил: — Не забудьте следы убрать с дороги.
— Так точно, товарищ подполковник. Это сделают разведчики третьего отделения, которое замыкает колонну.
Бунцев быстро поднялся к разведчикам. Огляделся. Да, видимость прекрасная, а большие камни — надежное укрытие от пуль. Бунцев развернул карту, определил координаты своего местонахождения и, приказав радисту сообщить их данные в штаб батальона, занялся распределением сил…
Взводы быстро заняли свои позиции, провели связь и стали ждать. Все замерло, снова наступила такая привычная для этих мест тишина. Горный холод леденил тело. В такие минуты пройтись бы, размяться, но — нельзя. Не желательно даже позу менять: слышимость такая, что даже дыхание людей, сидящих где-то за ближним камнем, и то чувствуется. А может, это кажется, что слышно дыхание? Может, это так дышат горы? А может, время неуловимо шелестит в скалах, унося секунды, минуты и часы в вечность?
Бунцев взглянул на часы: до рассвета не более двух часов. «Что же там у них? Неужели духи изменили свои планы и оставили нас с носом?»
Вскоре поступил первый сигнал.
Бунцев вызвал к себе старшего лейтенанта Медведева через посыльного.
Медведев бесшумно заскользил между камнями и вскоре предстал перед комбатом.
Подполковник тихо сказал:
— Наши только что сообщили, что по данным афганских товарищей душманы выехали из кишлака с большим опозданием, совсем недавно. Они считают эту дорогу своей и намерены ехать днем.
— Понятно, боятся в темноте угодить в ущелье, а с включенными фарами ночью ехать, значит, на десятки километров демаскировать себя.
— Да, похоже они так и посчитали, — согласно кивнул комбат. — Я первому взводу, который напротив вас находится, уже поставил задачу, теперь послушайте вы. Ночью трудно было отличить, где находится в караване машина, в которой едет главарь. Ну а днем можно попытаться это сделать. Наверняка он не поедет ни в первой машине, ни в последней. Если бы нам удалось его захватить, он мог бы многое сообщить о Леонове.
— Вы хотите…
— Да, Анатолий Александрович, — назвал неожиданно командира взвода по имени и отчеству комбат, — я хочу попытаться взять главаря банды Каримуллу живым. Первым начнет третий взвод. Они ударят по головной машине, а по последней ударят разведчики. Если же так случится, что хвост пройдет мимо разведчиков, то по последней машине ударят ваши.