Сыны Дуба
Шрифт:
Крулл-Мальдор знал, что Аат Ульбер говорит правду. Экстракты желез наполняли человека яростью, и в таком состоянии человек смело говорил правду, заставляя своих врагов бросить ему вызов.
Аат Ульбер… Крулль-Мальдор перевел: Великий Берсеркер? Он будет одним из любимцев людей. Сегодня вы убили двоих моих людей. За это ты должен умереть.
Крулль-Мальдор на мгновение задержал эту мысль. Если бы она выполнила волю императора, она бы казнила человека сейчас. Но она не могла этого сделать. Если бы этот человек действительно представлял такую угрозу
— Но я не могу просто отрубить тебе голову, — рассудительно объяснил Крулл-мальдор. Вы убили моих людей публично. Другие люди видели то, что вы сделали. Надежда на врага – опасная вещь. Мы должны убить их надежду, казнив вас… перед ними.
Аат Ульбер издал крик берсерка, полный страсти и убийства. Он напрягал свои ремни, нанося удары в воздух, пока веревки на его запястьях не прорезали его плоть и не пропитались кровью.
Лорд-лич терпеливо ждал, пока он успокоится. Прошло много минут, прежде чем воин, задыхающийся и измученный, лежал на столе, пот пачкал рубашку, глаза смотрели в никуда.
Теперь Крулл-Мальдор посадил семя. Ты прошел долгий путь, — прошептал лич, — но ты ничего не достиг. Все ваши люди в Каэр Лусаре убиты или взяты в плен. Об этом позаботился император Зул-Торак. Земля покрыта тьмой, и вся она находится под властью императора. Женщины, которую ты любишь, больше нет. Любые дети, которых вы произвели на свет, скорее всего, были съедены. Ваши друзья и товарищи – как те, кем вы восхищались, так и те, кого вы презирали – ушли навсегда.
Может быть, еще остались немногие, кто выживет глубоко в темных уголках Ругассы. Несомненно, некоторые из них были предназначены для пыток. Других отдали насильно.
— Так что, возможно, твоя женщина еще жива. Возможно, ваши дети плачут по ночам, надеясь, что вы придете.
Но вы не можете их спасти. Даже пытаться бесполезно. Ты умрешь этой ночью на глазах у тех, кого ты собирался освободить… по приказу императора.
Берсеркер Аат Ульбер взревел и снова натянул веревки, его узловатые мышцы вздулись, лицо исказилось от ярости и отчаяния. Хотя его запястья были глубоко порезаны, он боролся с веревками, нанося удары галлюцинаторным противникам, пока толстые деревянные рейки под ним не треснули под огромным напряжением.
Глаза Аата Ульбера остекленели от ярости и боли. Дальнейшие разговоры с ним ни к чему не привели бы, потому что его уже не было слышно.
Вместо этого с яростью раненого животного он продолжал реветь и стонать, стремясь вырваться из своих пут и надеясь пробиться на юг.
Во сне, подумал Крулль-Мальдор, он уже находится в Ругассе, опустошая подземелья императора.
Крулл-Мальдор откинулся назад и улыбнулся с глубоким удовлетворением.
20
Дуэль
Ах, нет ничего, что мне нравилось бы больше, чем арена, где на полу лежит так много великих сердец!
—Император Зул-Торак
Первые
Дважды утром приближались другие суда, но корабль Дракена обошел стороной.
Дракен провел ночь, руководя судном, но не мог заснуть, поэтому остался наверху, чтобы вглядеться в туман.
Была осень, и с наступлением осени лосось начал собираться у берега. Дракен увидел вокруг лодки огромных существ, серебряных в воде, которые бездельничали и медленно кружили плавниками. Их вид только обострил его голод. Он никогда не любил лосося, но он был лучше, чем прогорклый медведь, которого он ел.
Миррима заметила проплывающую мимо оливково-зеленую водоросль и вытащила ее посохом, затем села на перила и начала ее жевать.
Она предложила кое-что Дракену и остальным, но все они отказались. Дракен обнаружил, что соленая пища только вызывает у него жажду.
Сейдж развлекалась негромким пением, и семья ждала долгие часы.
Через четыре часа Дракен сказал себе, что Аат Ульбер, должно быть, остановился в гостинице, чтобы выпить, как, как известно, делал его отец.
Через шесть часов его губы сжались от беспокойства. К полудню он был уверен, что возникла проблема.
Конечно, есть проблемы, сказал он себе.
— Когда вернется отец? Наконец, ближе к вечеру спросил Сейдж.
К тому времени Дракен разозлился, рассердился на себя за то, что позволил Рейну пойти в город без него. Он чувствовал слабость из-за отсутствия приличной еды, и эта слабость расшатывала его нервы.
— Скоро, — пообещала Миррима. — Если он не вернется до наступления темноты, я пойду его искать.
— Не без меня, — сказал Дракен.
Миррима пристально посмотрела на него, как бы говоря: Если я не вернусь, тебе придется забрать сестру и бежать. Но затем ее лицо смягчилось, когда она осознала его затруднительное положение. Его невеста была где-то там.
Безопасность вашей сестры превыше всего, — сказала она.
Дракен не осмелился высказать Сейджу свои мысли. Почему ребенок не видит? он задавался вопросом. Ее отец никогда не вернется.
На закате Миррима позволила вечернему ветру развеять свой туманный покров, а затем подождала, пока стемнеет, прежде чем Дракен спустил лодку. Вечерний туман поднимался над водой, создавая облака на пределе видимости. Растущая луна только что поднималась над горизонтом, словно светящийся белый глаз в глазнице моря. Звезды танцевали на гладких волнах. С юга подул легкий ветерок, удивительно прохладный, словно прикосновение мертвеца. Дракену почти показалось, что он чувствует присутствие духов в воде.