Сыны Императора (антология)
Шрифт:
Кхарн резко развернулся и схватил ее, от чего Тобин вздрогнул. Искаженное лицо легионера почти стало похожим на шлем его любимой модели Сарум.
— Это не его имена! — прошипел он, его глаза вспыхнули в тусклом свете, и Лотара почувствовала тошнотворную вонь немытого трансчеловеческого тела. — Ни одно из них. Моего отца зовут Ангрон. Это все, что у него осталось.
Последовала долгая неловкая пауза. Кхарн вцепился в рукав кителя Лотара все сильнее дрожащей рукой, но она удерживала его взгляд. Тобин все так же пристально
Затем взгляд легионера опустились на Красную Руку, украшавшую грудь Лотары — неаккуратный отпечаток, который он лично оставил в честь ее образцовой службы. Сейчас казалось, что это было в прошлой жизни. Похоже, его решимость растаяла, и он снова отвернулся.
— Тебе стоит просто выпить ее, — пробормотал Кхарн. — Через некоторое время вы едва будете замечать вкус.
Лотара собралась разгладить складки на своей форме, но поняла, что не видит в этом никакого смысла. Вместо этого, она взяла флягу, открутила крышку и вылила содержимое на палубу.
— Я не сделаю этого, Кхарн. Ты знаешь, что не сделаю.
Это была кровь.
В какой — то жуткой пародии на древние терранские верования, «Завоеватель» превратил каждую каплю воды, которую они смогли очистить, в густую, вязкую, медленно сворачивающуюся кровь.
Воины Легиона, казалось, получали удовольствие, глотая ее, когда не было выбора. Особенно, Поглотители примарха. Хотя это усиливало их одержимость, их гнев и соперничество, и приводило к большему, чем обычно, числу смертей в бойцовских ямах.
Но у смертных членов экипажа она вызывала тошноту. Конечно, вызывала, даже у тех, кто больше всех стремился впечатлить своих легионных хозяев. Это была кровь…
Этого хотел Ангрон? Никто, даже Кхарн, не мог сказать.
Отвращение Лотары выросло, и она поняла, что у нее кружится голова от усилий, которые она прикладывала, чтобы оставаться на ногах. Она позволила фляге выпасть из ее пальцев, продолжая другой рукой осторожно трясти крошечную коробочку для пилюль, и пытаясь придумать, что бы сказать о разнице между людьми и зверьми. Но слова просто путались в ее затуманенных мыслях.
И в этот момент варп выбросил их.
Кхарн явно заметил что — то неправильное за долю секунды до того, как это случилось. Его голова резко повернулась, а тело рефлексивно присело в защитную стойку.
Тогда и Лотара почувствовала — выворачивающий рывок неожиданного варп-перехода. Миг растянулся в бесконечность, но снова сжался вопреки своей воле, холодная хватка варпа соскальзывает с корпуса, поля Геллера растягиваются с почти бесконечным замедлением между имматериумом и реальностью…
Палуба накренилась. Заработали ревуны и сигналы тревоги. Лотара покачнулась, но удержалась на ногах даже на скользкой поверхности пролитой крови. Более старый Тобин оказался не настолько проворным, и их головы столкнулись,
К чести ошеломленных рулевых офицеров, они смогли взять под контроль вращательное движение бедствующего «Завоевателя», когда корабль вывалился в реальное пространство.
Сверху на Лотару взглянул Кхарн. Его боевые рефлексы все еще были на высоте.
Он покачал головой.
— Что…
Другой корабль, возможно, эскортный фрегат «Мецгерай» врезался в кормовую четверть флагмана.
«Завоеватель» заревел от боли.
От удара Кхарна сбило с ног. Лотара увидела, как он сначала столкнулся головой с вертикальной кристалфлексовой панелью тактического дисплея истребительного патруля, мгновенно разбив ее. Тобин заскользил по палубе в том же направлении и покатился в отсек сенсориума правого борта.
Люмены на мостике, мигнув, погасли. Воздух быстро наполнился едкой вонью невидимого электрического возгорания. Сервиторы тараторили непонятные полуслова, их механические мозги работали на несколько миллисекунд быстрее, чем могли справиться аугмиттеры. Кто — то кричал. Корпус содрогнулся от второстепенных взрывов, возможно, произошла детонация в одном из небольших складов боеприпасов.
В замкнутом пространстве замигали маяки предупреждения о декомпрессии. Надстройка корабля застонала, когда он пришел в себя от столкновения, ковыляя прочь из растущего поля обломков.
В ушах Лотары звенело. Он не могла сказать, где заканчивались сигналы тревоги, а начинался собственный звон в ушах. Но, к счастью, он заглушал крики. Перевернувшись и встав на четвереньки, измазав при этом форму кровью, она сумела осмотреть пространство вокруг командного трона.
У нее отвалилась челюсть.
Это был Кхарн. Он стоял на коленях.
Он кричал.
Одной рукой капитан сжимал изувеченное лицо. От левой глазницы до открытого рта свисал влажный багровый лоскут. В свете аварийных ламп мостика среди кровавой массы блестели зубы, десна и скула.
Другой рукой он держал за шею то, что осталось от Ивара Тобина.
В бессознательной агонии Кхарн разорвал человека на куски.
Они называли моего отца Повелителем Красных Песков. Какое — то время они любили его.
Он был Непобежденным. Его веревка триумфа удлинялась. Он стал Палачом Народов. Пожирателем Городов, а затем и Миров, с нами подле себя. Кое — кто даже осмелился назвать его «Красным Ангелом»…
Но это не его имена. Ни одно из них. Он был всего лишь рабом, который стал мясником, но мясника короновали примархом, а примарх превратился в чудовище.