Сыны Перуна

Жоголь Сергей

— Только я не соглашалась, — продолжила Милослава, — да и сестра меня ни разу тем не попрекнула. Потом война эта началась. Честа в войско тиверское попал. Не было его, так нам и жилось спокойно. А недавно пришел Раду с воями своими в нашу деревушку, и Честа тоже меж них оказался. Ночью напились все те вои, шум, драки в деревне начались, погромы. Это надо же такому быть, свои-то своих грабить стали. И в ночь ту Снежана в дом наш вбегает, кричит: «Честа там с дружками своими, пьяный напился, тебя ищет, беги в лес, прячься!» Я Яринку схватила, дочку Снежанину, да в лес. А эти

злодеи сестру схватили, в лес притащили, там надругались над ней, убили да в реку-то и бросили. Я все видела, а выйти к ним побоялась, за себя побоялась да за племянницу свою малую.

По щеке Милославы покатилась очередная слеза, но на этот раз девушка ее даже не заметила.

— Теперь ты понимаешь, почему я с убийцами этими поквитаться желаю? — пристально взглянув своему спасителю в глаза, произнесла Милослава. — Я пока в кустах сидела, слышала, что Честа дружкам своим говорил, ругался он много да назвал, куда Раду воев своих вести собирался, деревенька тут еще одна есть по соседству, день пути всего, там они и остановиться должны были. Провожу я вас туда, сама провожу.

Радмир с сомненьем глядел на девушку.

«Не обманет ли? А вдруг возьмет да привет в засаду», — подумал воин, но, взглянув в глаза разгневанной красавицы, он отбросил эти мысли и вслух сказал:

— Собирайся, завтра поведешь воинов к людям Раду.

— Только мне ребенка оставить не на кого, говорила же, одни мы с ней остались. А местным я теперь Яринку не отдам. Как узнают, что я с Честой поквитаться собралась, не обидели бы девчушку-то мою.

— За девочку не бойся, о ней позаботятся, завтра выходим, — и Радмир вышел на улицу.

Сейчас он вел свою сотню вслед за указывающей дорогу Милославой. По приказу Радмира несколько воинов остались в деревне. Ребенка он оставил с ними, на попечение Толмача, который после гибели Горика сопровождал своего нового покровителя почти во всех боевых походах.

6

Воины подкрались к деревне с четырех сторон и сумели беззвучно снять часовых. Это не составило труда, так как охрана на своих постах просто-напросто спала. Было видно, что с дисциплиной это воинство было не в ладу. После того как русы ворвались в жилища ничего не подозревавших жителей, наступила полная паника. Половину тиверских воев перебили в считанные минуты, других повязали. Здоровяк Боримир свалил ударом кулака только-только продравшего глаза Раду и, скрутив веревкой ему руки, притащил на суд да расправу к своему сотнику.

— Отлетался голубь, теперь-то мы ему крылышки и подрежем. Что с ним делать-то будем да с остальными, вон их сколько? — здоровяк указал рукой на толпу пленников. — Троих они наших положили, может, ножичком по горлу — и дело сделано, а?

— Пусть князь их судьбу решает, — произнес Радмир, глядя на находящегося в бессознательном состоянии предводителя тиверцев. — Собирайтесь в путь, пора нам к князю возвращаться, дело наше сделано, думаю, и война на этом закончена. Земли эти снова наши по праву.

Радмир прошелся по деревне и нашел в одном из дворов ту, кого искал. Милослава сидела на крыльце одного

из домов рядом с телом здоровяка с толстым рябым лицом. Тело мертвеца было рассечено мечом и, уродливо изогнувшись, лежало у ног девушки.

— Это он, сын вашего воеводы?

— Да, это он — Честа, убийца моей сестры. Жаль, что я своими глазами не увидела, как он сдох, — девушка с пренебрежением смотрела на мертвеца.

Радмир смотрел в печальные глаза своей новой знакомой и невольно сравнивал ее с теми женщинами, которые были в его жизни когда-то раньше, давным-давно.

Зоряна — нежная и юная. Её он оставил сам, а она тут же выбрала себе другого мужчину. Асгерд, гордая и холодная свейская красавица, подарившая ему несколько полных счастья и нежностей счастливых мгновений, но впоследствии отказавшаяся от него. Теперь перед Радмиром была совершенно другая женщина. В ней сочетались нежность и сила, его восхищал ее праведный гнев и ни с чем несравнимые нежность и красота. Сейчас он снова уедет, снова пойдет по тому же пути, по которому шел все эти долгие годы, продолжая сражаться и убивать. Он больше никогда не увидит ее глаза, ее волосы, от этого чувства ему стало горько, но таков его удел. Голос, прозвучавший в затянувшейся тишине, вывел Радмира из задумчивости.

— Возьми меня с собой, воин, — в глазах Милославы были отчаяние и снова появившийся страх. — Мне и девочке не будет теперь жизни в этих землях, люди не простят, что по моей вине погиб этот злодей.

Девушка указала рукой на лежавшее на земле тело Честы.

— Ты спас меня однажды, помоги же и теперь, я не буду обузой, я буду твоей служанкой, рабыней, наложницей, кем скажешь, только не бросай меня, во имя девочки, которую я должна буду растить, которую ты спас, во имя ее убитой матери.

— Но я воин, дружинник киевского князя, у меня нет даже дома, нет семьи, — Радмир смотрел на Милославу и не знал, что ещё ответить.

— Мне все равно, я вижу в твоих глазах доброту, и твои поступки доказывают, что я права, я очень тебя прошу, возьми меня с собой.

Радмир испытывал чувство сомнения и стыда, он понимал, что не хочет терять ее. Ему хотелось сказать ей «да», но он ответил резко, тоном, не терпящим возражений.

— Я спас тебя и ребенка, помог тебе отомстить, а за это ты помогла мне победить моего врага. Я воин, и на моем пути больше нет места для тебя. Радмир повернулся и медленно пошел прочь, подальше от этой женщины, слова которой перевернули всю его душу.

7

Русы умели воевать. Но где война, там и смерть, где смерть, там и тризна, где тризна, там и страва. Пир княжий шел полным ходом. Тиверцы повержены и снова под Русью. Правда, уличи сумели отстоять свободу, но это не беда, придет и их время. Столы ломились, суетилась прислуга, побежденные угощали победителей медами и заморскими винами, звучала музыка. Потешая грозных властителей тиверских земель, плясали скоморохи.

Князь и его знать, воеводы да бояре, восседали во главе широкого стола, дальше от них сидели воины старшей дружины, подале сидела простая гридь, отроки и просто вои из ополчения.