Сыщицы-затейницы
Шрифт:
– Вот, кстати, а кто такой Ком? Я что-то о нем уже слышала, но только краем уха. Ничего не поняла.
– Я путем тоже не знаю. Ком и Ком. Я еще чужой для них, они не раскрываются при мне. Знаю только, что эти ребята не сами по себе. Держит их кто-то. Вот его и зовут Комом.
– Что, комок нервов? Или снежный ком, отчего кличка?
– Это сокращенно от «командира». Прямо как дети, все бы им играть в командиров да в войну.
– А что, и война была?
– При мне – нет, а без меня – не знаю. У них какое-то поведение… Не знаю, как объяснить… Ну, например, каждое утро нам приходит задание.
– Что за задания? Расскажи хоть об одном.
– Да черт его знает. Вот в прошлый раз мы охраняли какую-то бабу с сиреневыми волосами. Страховали.
– С фиолетовыми? – переглянулись подруги.
– Ну с фиолетовыми, сиреневыми, какая разница?
– А что значит – страховали?
– То и значит. Она с пистолетом носилась, а мы должны были следить, чтобы поблизости ментов не было. Если что, должны были свистнуть. Короче, давали возможность дурью помаяться.
– Так, а откуда взялась эта баба? Куда ушла потом?
– Да мы и не знали. Этого и не надо было знать. Я вообще, по правде говоря, думал, что это какой-то спектакль.
Василиса поднялась и забегала по комнате, изрядно нервируя остальных.
– Нет, дружок, на этот спектакль вас не зря гоняли, кому-то очень было нужно, чтобы он прошел без сучка и задоринки. А других заданий не приходило?
– Сегодня пришло. Теперь уже какое-то разбойничье. Нужно там какого-то отморозка пошерстить. Короче, отработать… Избить. Вот такие задания не люблю. Поэтому и Филон, – усмехнулся Женька.
– А имя у отморозка есть?
– Конечно. Это Горошин Матвей Станиславович.
– Матвей? – раскрылся рот у Люси. – И когда же вы его отрабатывать будете?
– Не знаю, два дня дали. Или завтра, или сегодня.
– Ладно, Женя. Ты здорово помог. Не бойся, Горошин не пострадает, смело выходи на задание.
Ольга укоризненно взглянула на мать и потрепала парня по голове:
– Жень, а может, ты у нас своего отца дождешься? Мы и Еврика твоего не обидим.
– Так вам же нужно узнать, кто такой Ком, правильно я понял?
– Нет, ты в это дело не лезь. Запрещаем, если хочешь другом остаться, – сурово высказалась Василиса. Еще не хватало, чтобы из-за них парнишка рисковал головой. Тем более что он не понимает всей серьезности ситуации.
– Не вопрос. Не лезть так не лезть. А пойти я к вам не могу, не умею я у чужих, не привык. Я лучше сам. А вот если вы адрес моего батяни найдете, век вам благодарен буду. А то эта белая моль прятала от меня конверты, боялась, что я в письмах плакаться начну, дура.
Люся сбегала в спальню и притащила огрызок карандаша – в доме днем с огнем не сыскать было ручку.
– Так как ты говоришь, отца твоего звали?
– Филонов Даниил Евгеньевич. Шестьдесят первого года рождения, – выпалил паренек и, одевшись во все старое, поспешил на улицу.
– Ну, маменьки, вы даете! – не могла прийти в себя Ольга. – Мама, теть Вась, обещайте, что больше ни в какие истории ввязываться не станете.
– Из этой бы вывязаться, – уклончиво ответила Люся.
– И больше чтобы с протянутой рукой я вас не видела! – добавила дочь.
– Да,
Дитятко надавало еще кучу ненужных запретов, которые подруги тут же выкинули из головы, едва за Ольгой захлопнулась дверь.
– Интересно знать, кто же это дает деткам такие задания? Вот бы руки ему обрубить… Нет, нет, лучше язык!
– Люся, прекрати, мне иной раз кажется, что я живу с каннибалом.
Люся надулась, она и слов-то таких не знала, а Василиса принялась накручивать диск телефонного аппарата.
– Алле, это «Налим»? Мне Матвея Станиславовича… Матвей Станиславович? Очень рада еще вас слышать. Вы давно вернулись? Только утром? Слушайте меня внимательно. Отпрашивайтесь с работы и немедленно приезжайте по адресу… Записывайте!… Хватит кукситься, сейчас не время, все достаточно серьезно. Да, и не сообщайте никому, куда вы едете.
Василиса опустила трубку на рычаг и облегченно вздохнула:
– Сейчас приедет. Ну до чего с ним трудно работать.
– И что мы будем с ним делать?
– Спасать.
Женщины поспешили распихать вещи по своим местам и постарались придать жилищу приятный вид. На скорую руку это получалось неважно – квартира давно требовала генеральной уборки, но в свете последних событий такая мелочь, как уборка, отходила на очень задний план. А прийти должен был все же мужчина. И он пришел. Встретила его Василиса и сразу почуяла в госте задатки Дон Жуана – мужчина был с букетом. Видимо, на любой женский зов этот мужчина являлся с цветами. Меньше всего Матвей рассчитывал увидеть полувековую даму, лицо его вытянулось, а в глазах отчетливо читалось: «Какого черта? На что рассчитывает еще эта престарелая ходуля?» Но когда к нему навстречу вылетела Люся, он развернулся и вознамерился позорно бежать. С этой женщиной его связывало самое унизительное воспоминание. Пришлось Горошина сграбастать за пальто и с силой втянуть в комнату.
– Давайте ваши цветочки. Мы их уже заслужили. – Люся выдернула из его рук букет, а Василиса кинулась его усаживать.
– Матвей Станиславович, вы должны понимать, что, если мы вас сюда затащили, значит, есть у нас на это серьезные причины. Теперь вы должны только слушать, тем самым помогая себе. Мы же постараемся все объяснить. – Выдав такую кудрявую речь, Василиса перевела дух.
К разговору подключилась Люся. Чтобы не пугать гостя, она даже села подальше.
– Скажите, отчего вы уехали?
– У меня – командировка, ничего удивительного, – осторожно начал Матвей.
– Ясно, а почему вы поссорились с Жанной?
– А какое это имеет зна…
– Матвей!! – рявкнула Люся, и мужчина, подпрыгнув от неожиданности, больше сопротивляться не осмеливался.
– В последнее время она стала невыносимой! Я всерьез подумал, что после смерти супруга у нее поехала крыша…
– А до похорон с крышей было все в порядке?
– Была, как все, обычная. Я ее пять лет знаю, ничего такого. А тут час от часу не легче. Начала с того, что потащила меня на дачу. Ну с дачей еще как-то понятно, ей всегда хотелось чего-то новенького. Но потом сама же надо мной и смеялась, когда эта вот влетела, – Матвей ткнул пальцем в Люсю. – А я, между прочим, далеко не экстремал. Мне лучше, чтобы все тихо, спокойненько…