Сыщик и вор - братья навек
Шрифт:
Муж проснулся, привел себя в порядок, позавтракал и уехал на службу. Елизавета Геннадьевна осталась одна. Через час пришла соседка, молодая симпатичная девушка с шаловливыми глазками. Ее нанял муж, чтобы она убиралась в доме. Дача большая, работы много. Одной Елизавете Геннадьевне никак не управиться. Поэтому и нужна помощь Ириночки.
Только Ириночка помогала ей и кое в чем другом.
– Пришла, милашка, – окинула ее томным взглядом Елизавета и откинула от себя шелковую простыню.
Она лежала на кровати совершенно голая. Теплый воздух овевал
Выставив на обозрение свои пышные ягодицы, Ириночка ласкала ее языком. До оргазма оставалось совсем немного, когда совсем рядом послышалось покашливание.
Елизавета Геннадьевна повернула голову и оторопела. На пороге спальни стоял человек в милицейской форме. А в комнату уже входил мужчина в штатском, в его руках был фотоаппарат. Он заснял на пленку сцену лесбийской любви. Это было ужасно...
– Кто вы? – отталкивая от себя Ириночку, истерически закричала Елизавета Геннадьевна. – Что вам здесь нужно?
– Мы из милиции, – спокойно сказал красавец брюнет в штатском, который зашел в комнату третьим и последним.
Он подошел к ней и протянул раскрытые корочки служебного удостоверения.
– Старший следователь городской прокуратуры Сазонов. – Он как будто не замечал того, что она лежит перед ним голая.
Да и сама она этого не замечала – так была напугана. Хорошо, что Ириночка, соскакивая с кровати, накинула на нее простыню.
– Ваш муж арестован! – сухим официальным голосом сообщил Сазонов и сел за стол в углу комнаты.
– За что? – побледнела Елизавета.
– Ему предъявлено обвинение в экономическом преступлении... Вот ордер на обыск...
Он издалека показал ей бланк ордера.
– Имеется санкция прокурора. Не желаете взглянуть поближе?..
– Нет, нет, я вам верю...
Ее обуял страх. Кошмарный сон оборачивался не менее кошмарной явью. Неужели ее повесят и расстреляют?..
– А вы, гражданочка, пройдемте со мной, – сказал тот, который был с фотоаппаратом, обращаясь к Ириночке.
Она-то в чем виновата?.. Ах да, в совершении акта однополой любви. Елизавета знала, что в Уголовном кодексе есть статья, предусматривающая ответственность за мужеложство. Наверняка есть и подобная статья, по которой ее могут упрятать за решетку за лесбиянство... А у милиции есть свидетельство ее преступления. Да и партнершу ее ведут для допроса, не иначе...
Ириночка быстро оделась и послушно последовала за фотографом.
– Итак, мы вынуждены будем произвести в вашем доме обыск... Дом у вас, я вижу, большой. Строил его ваш муж на народные деньги... Обыск займет много времени. Может затянуться до вечера. А к тому времени, возможно, будут готовы снимки...
– Какие снимки? – испуганно посмотрела на следователя Елизавета.
– Вы совершали развратные действия. А фотографии известного содержания тому свидетельство... Вас привлекут за это к уголовной ответственности. Вы это понимаете?
Он подтвердил ее догадки. Ей стало страшно. Ее, конечно, не расстреляют. Это
– Да, понимаю... – она готова была расплакаться.
– Но половой акт с женщиной – это сугубо ваше личное дело...
– Правда? – У нее появилась робкая надежда.
А вдруг следователь проявит человечность?
– Мы отдадим вам все фотографии... Но при условии... Вы сами отдадите нам все ценности, которые есть в доме...
– Но у нас ничего нет!
– Есть!
Взгляд следователя начал излучать ураганную внутреннюю силу. Ей невозможно было противостоять.
– Немного есть, – выдавила она из себя.
– Мы их все равно найдем...
«Не найдут. Чемодан с деньгами зарыт в саду».
– Я знаю... – ее воля была мягче воска.
– Так вы покажете?
– Покажу...
«Есть! Сработало!» Да, котелок у Скрипача варит. Не зря они целых три дня пасли эту долбаную дачу, узнавали, что там творится. И узнали. Хозяйка-то «розовая», со своей домработницей «передки» друг дружке до зеркального блеска вылизывают. У-у, лесбиянки драные!
Крепко прижал ее Скрипач компроматом. Сейчас она выложит перед ними все лавье и рыжье на блюдечко. Клиент, как говорится, созрел. А нет, так самим бы искать пришлось. А дача огромная, за три дня не управишься. А надо спешить.
Хозяйка стала одеваться. Скрипач и Коготь вышли из комнаты. Веретено должен стоять на шухере. Занял где-то наблюдательную позицию и смотрит за подступами к дому. Только зачем он сучку «розовую» с собой увел?
Елизавета, мать ее так, Геннадьевна вышла из комнаты в махровом халате. Бледная как смерть. К денежкам их сейчас поведет. А идти пришлось во двор. Ага, где-нибудь в земле держат свои сокровища.
– Веретено за хобот хватай. Где он там? И во двор тащи, – шепнул ему на ухо Скрипач.
Коготь примерно догадывался, где может находиться Веретено. В кухне самое место. Оттуда отличный обзор.
А Веретено и в самом деле смотрел в окно, только со спущенными штанами. А Ириночка стояла перед ним на коленях и с пионерским пламенным энтузиазмом исполняла ему минет. Во, мля, устроился!
– Лейтенант Мезенцев, что вы позволяете себе при исполнении служебных обязанностей? – Только сейчас Коготь вспомнил, что на нем ментовской макинтош.
– Извините, товарищ старший лейтенант! – вытянулся в струнку Веретено и повернул к нему свое лицо, искаженное страдальческой гримасой.
Наверное, до оргазма какие-то секунды оставались. Неудивительно, девочка ртом работает на совесть. Надо будет забрать ее с собой в «отделение милиции».
– Прекратите это безобразие и следуйте за мной!
Веретено повиновался. Он и без того понимал, что переборщил. Слишком многое было поставлено сейчас на карту, чтобы отвлекаться на какую-то сучку-минетчицу. Он мог из-за этого поставить под удар всю операцию. Впрочем, Коготь на него не злился. Он его прекрасно понимал. Но по мозгам проехать придется, для профилактики.