Сыщик и вор - братья навек
Шрифт:
Сколько можно прятаться? Невмоготу уже... А еще ее к мужикам тянет. Как-то не задумывалась она над тем, что панель – это ее призвание. Теперь вот задумалась. Да, она прирожденная проститутка, и никуда от этого не деться. А еще думала завязать с этим делом, когда за Женей шла... Надоел он ей уже, если честно. С кем бы другим передок почесать...
Таня шла к магазину, незаметно озираясь по сторонам. Как будто за ней следили. А может, и следили, кто его знает? Может, ее менты пасут, чтобы срок навесить за козла того, который ее ударил... Ну сколько уже можно бояться, от всего шарахаться?..
– Привет,
Она повернула голову и увидела мужика, который был тогда у «Большого Урала» с мужиком, которого Женя заколол.
– Это ты! – вскрикнула она.
– Тихо, цацка, мышей разбудишь... Пойдем, перетереть надо...
Он отвел ее к витринному стеклу универмага, где никто не мог помешать их разговору.
– Чего тебе? – настороженно спросила она.
– Жить хочешь?
– Чего? – возмущенно протянула она.
– Ты о Соловье слышала?
Кто же о нем не слышал?
– Ну...
– Привет он тебе шлет... Злой он на твоего Скрипача. Человека нашего он кончил...
– А я при чем?
– Скрипача мы кончим. И тебя кончим... Заметь, не в тебя, а тебя кончим...
– Да пошел ты!
– Слушай, коза, на меня буром переть не надо. Я ведь тебя и здесь шмальнуть могу...
Тане стало тошно. Она знала, кто такой Соловей. Его бандиты с легкостью шли на мокрое дело. Грохнуть человека для них все одно что в туалет поссать сходить. И этот ублюдок из них. Не зря поверх рубашки на него пиджак наброшен. А под ним – «пушка». Достанет ее и прямо здесь пристрелит...
– Я слушаю... – жалобно протянула она.
– Так вот я спрашиваю, ты жить хочешь?
– Ну да...
– Тогда сделаешь, что скажу. Дам я тебе порошок один. Когда Скрипач будет дома, всыпешь ему в вино. Когда он заснет, дашь нам знать... Мы будем неподалеку...
– Вы его убьете?
– Нет, с собой заберем... А потом грохнем...
– И ты хочешь, чтобы я его, своими руками?.. Да как ты...
Еще немного, и с ней случится приступ истерики.
– Заткни пасть, шлюха!.. Или на нары захотелось?.. Скрипача мы твоего с тобой или без тебя, но заметем. Но если без тебя, менты заяву от меня получат. Мол, я видел, кто убил моего друга. На тебя, сука, покажу... А Скрипач тебя отмазать уже не сможет, не будет его уже на этом свете...
А еще Женя нож где-то прячет с отпечатками ее пальцев. Если менты его при обыске найдут, тогда ей крышка... У Тани закружилась голова. Она с трудом нашла в себе силы, чтобы не отключиться, не упасть в обморок. Но и говорить почти не могла.
– Ну так чо, сдашь Скрипача?
Она утвердительно кивнула. Большего от нее пока и не требовалось.
Абрикос пришел к капитану Горбунову через своего участкового, по повестке. Три ходки на зону за ним, и все три – за кражу. Косяков на зоне не порол, всегда в «отрицаловке» – он имел авторитет в уголовной среде. Но никто из воров не знал, что он стучит на ментов. Был грех, попался на крючок к капитану Горбунову, до сих пор он его за жабры держит. Может, прирезать его?
Беседы с Горбуновым проходили под видом допроса. Абрикос – вор, и поводов для привода
– Короче, Абрикос, ты мне больше не нужен, – сказал ему «гражданин начальник», закуривая сигарету и пристально глядя ему в глаза. – Больше сучить на меня не будешь...
– Ты чо, начальник, бодягу тут разводишь?.. Как это не нужен? – Абрикос подозрительно покосился на него.
Где это видано, чтобы менты своих агентов просто так, за здорово живешь, от себя отпускали. Они же крепче пиявок в тело впиваются. Клещами не отцепишь... Тут явно какой-то подвох...
– А так... Поможешь мне в последний раз, и все, расстанемся... Ну, до тех пор, пока тебя снова не закоцают...
Так бы сразу и сказал. Сначала дело, а потом уже гуляй, да не смело. А дело крутое, если за него такая большая цена назначена.
– Давай, начальник, втирай, чо за дело?
Абрикос вальяжно развалился на казенном стуле с высокой спинкой, достал сигарету, сунул в уголок губ, закурил.
– Про Соловья что-нибудь слышал?
– А-а, вон оно чо... Дохлый номер, начальник. О нем я ничего не знаю... Гадом буду, не могу зарядить...
– Да ты не дергайся... Блатные на него зуб точат, я это знаю. Сами бы вы его замочили, если бы достали...
– В натуре, начальник...
– Вот я и помогу его вам достать...
– Порожняк гонишь... Щас вся ментовка на ушах стоит, Соловья выпасаете. «Важняков» со златоглавой понагнали. Только он в руки не дается, скользкая гнида...
– То-то и оно... Короче, ты поможешь мне достать Соловья...
– Я?
– Ты!.. Ты там шестеренками в голове поскрипи, сообрази, как твоих кентов на Соловья натравить. «Тригорье» и «Урал» от него отбейте...
– Э-э, начальник, – забеспокоился Абрикос. – Это не ко мне, к Цирюльнику надо...
– Но Цирюльник на меня не сучит, – жестко отрезал Горбунов.
– Ну чо ты буром прешь?.. Ладно, уболтал, перетру я с Цирюльником... А ты, в натуре, отцепишься от меня?
– Честное офицерское...
Ага, знает он, сколько стоит ментовское слово. Грош цена ему... Хотя Горбунов не из ржавых. Он крутой мент, его братва боится, но и уважает. Он словами не бросается. Это известно всем.
– Когда на Соловья наехать?
– Чем раньше, тем лучше... И сразу мне знать дашь...
– Без проблем, начальник...
«Капусту» и драгоценности Женя спрятал в надежном месте. Никакой обыск им не страшен. А после этого решил немного отдохнуть. Да не телом, а душой. К Вале его потянуло, под ее крылом отогреться захотелось. Хотя бы пару-тройку деньков. Больше бы он не вытерпел.
Перед тем как вернуться к ней после долгого отсутствия, он зашел в ювелирный магазин и купил ей шикарный гарнитур из трех вещей: золотое колье, перстень и сережки с камешками. Он мог бы подарить ей что-нибудь из экспроприированного. Но он же не глупый. Кто знает, может, те драгоценности уже в описи у ментов. А это стопудовое палево, если к ней вдруг с обыском нагрянут.