Сыщик поневоле
Шрифт:
— Нет, просто новичок, — покаялся я.
Да, я знаю, что девушки любят бравых парней. Но еще они готовы помогать слабым. Так что выбор у меня был небольшой. Заниматься с ними сексом я не собирался, а для откровенного разговора неуверенный и растерянный сыщик подойдет гораздо лучше, пусть почувствуют себя экспертами.
Как хорошо, что я уже был в кафе с синим страусом. Туда я и привел девушек. Они заказали что-то интересное, я такое раньше не пробовал — что-то вроде подтаявшего мороженого с ярко розовыми ягодами, поданного в глубокой мисочке. Попробовал и чуть не выплюнул: белое месиво было похоже на размоченный мел с легким горьковатым привкусом.
— У сыщика трудная работа? — спросила Мирда.
— Не знаю, я только начал, — развел я руками.
— Как же ты собираешься проводить расследование?
— Очень просто: отлавливаю красивых девушек на улице, угощаю их и слушаю их рассказы о происшествии, свидетелями которого они были.
— Мы же самый конец только застали! — рассудительно напомнила мне Стани.
— Тогда расскажите о доме и его жильцах. Если знаете.
— Хм, Талобу Ката все в Городке знают.
— Я не знаю. Вчера впервые оказался тут, переночевал, погулял немного, устроился сыщиком… А потом нашел вас.
Глаза у девушек, наконец, разгорелись. Что-что, а рассказывать новичку о любимом Городке они были совсем не против. Начала более эмоциональная Мирда, а затем они, перебивая и дополняя друг друга, поведали примерно следующее.
Талоба Кат был организатором боев между склонными к насилию мужчинами. Это не обычные драки, там все гораздо круче. Дерутся либо один на один, либо двое-трое на одного, либо компании по несколько человек, иногда с каждой стороны выступает до двадцати бойцов. Выступления проходят на арене в большом зеленом здании на центральной площади и собирают до пяти тысяч зрителей. Проигравших часто после боя кидают в канал, который течет за зданием, если они сумеют утонуть, то зарабатывают лишние очки. Бойцы много зарабатывают, особенно в боях один на один или одиночка против нескольких. Много — это миллион, а то и несколько миллионов баллов. В драках стенка на стенку расценки ниже, победитель может получить до двухсот тысяч, а неудачник, выбывший самым первым — десять тысяч.
Когда они мне это рассказали, я схватился за голову. Зачем я полез в сыщики? Мог бы пойти и подраться. Вчера меня какой-то парень приглашал в бойцовый клуб или что-то в этом роде, только не помню почему, наверное, вербовал новых бойцов. Наверное, потому что вакансий на бойцов просто никто не выставляет, желающие и так находятся.
Девушки рассказали все это исключительно со слов своих кавалеров — сами они никогда на турнирах не были, слишком жестокое зрелище, они такое не любят. Зато стараются приходить в кафе в дни боев, потому что после них можно найти выгодных партнеров для секса. Иногда они договариваются с парнями из других игр встретиться здесь — не во всех играх секс разрешается, такие правила. Ну а парни редко хотят просто так идти, а вот на бои приходят просмотреть с удовольствием.
— А когда следующий турнир? — поинтересовался я.
— Завтра.
Жаль, что завтра. Если бы вчера… Или хотя бы сегодня — глядишь, после боя бы расплатился и спокойно вернулся бы на портал. Впрочем, если не сумею раскрыть дело до завтра, обязательно постараюсь принять участие в боях. Зайти, что ли, к парням в тот клуб ближе к вечеру?
Я не люблю драки. Ни смотреть, ни участвовать. И не любил никогда. Однако был у меня в жизни период, когда я лишился магии и отправился в немагическую реальность — биомир. Это было очень сложное время, ведь люди, с
В том мире, где я оказался, бои разных традиций были обязательными даже для школьников. Спортивные, боевые, развивающие — направления были самые разные, но я учился только на трех.
Первая моя школа придерживалась гармонизирующих традиций. Для меня это было близко, ведь основные приемы немногим отличались от магии: познание и развитие своего тела и идущих по нему энергий. Учились в этой школе в основном взрослые люди, и я легко влился в коллектив, за две дюжины лет получил полезные знания и освоил различные методы медитаций и управления телом, которые впоследствии пригодились мне и в магическом мире.
Вторая школа практиковала боевые искусства. Рукопашный бой, применение холодного и огнестрельного оружия. Учился я в ней полдюжины лет, поскольку я не люблю причинять боль другим людям, но без этого в школе было делать нечего. Усугубляло ситуацию то, что обучались там совсем молодые ребята, лет двадцати, так что я на их фоне выглядел слишком взрослым, даже старым. В биомире люди живут меньше, чем в магическом, какие-нибудь двести лет для них предел. Двадцатилетние юнцы лишь выглядели подростками, для меня же они были малыми детьми. Мне в ту пору уже перевалило за триста, а выглядел я как сорокалетние техномиряне. Поэтому волю я себе давал только в тренировочных боях с учителями, да на некоторых турнирах между школами.
В третью секцию — назвать это школой было бы большим преувеличением — я вовсе не собирался, но во время работы на таможенную организацию, охранявшую портал, как-то раз попал в серьезное сражение с существами, прорвавшимися на Рубеж из другой реальности. Охрана портала была к этому не готова, потому что на той планете это было первое такое нашествие за всю историю. Поэтому встать на защиту Рубежа пришлось всем без исключения сотрудникам. Тогда я осознал, что мне не хватает навыков для полноценной борьбы.
По совету друзей, в свободное от дежурств время я начал посещать секцию деревенских боев. Надо сказать, что применявшиеся «деревенщиками» приемы серьезно отличались от тех, которым я научился раньше. Драки один против одного, один против нескольких, один против толпы, группа против группы — с использованием любых подручных средств, от цветов и шарфов до бочек и телег. Состав групп был смешанным. Тогда я и понял, что ввязываться в драки с женщинами нельзя — они слишком коварны и опасны в своей ярости, никакому мужчине не придет в голову то, что они нам устраивали. Впрочем, это было хорошей школой и научился я у них действительно очень полезным приемам. С точки зрения травматизма эта секция была самой тяжелой. Несколько раз на «тренировках» мне ломали руки и ноги, но к тому времени ко мне начала возвращаться магия, так что я научился справляться с травмами, помогая и себе, и другим.
Я рассказываю об этом, чтобы пояснить: я легко мог выйти на бой с любым противником — не потому, что был уверен в победе, а потому, что давно перестал бояться схваток и травм. Но если бы пришлось участвовать в турнире, о победе можно было не думать, ведь я понимал, что любые навыки хороши только если их непрерывно их совершенствуешь, а с этим у меня последние шестьсот лет как-то не задавалось. Да и в наградах за победы, о которых говорили девушки, я не слишком нуждался — пусть их зарабатывают местные игроки, им это, по-видимому, важнее.