Сыщик-убийца

де Монтепен Ксавье

— И не видели его больше?

— Нет, с той минуты, как он заплатил вперед, я счел бесполезным наводить какие бы то ни было справки.

— Что это был за человек?

— Мне показалось, что ему от пятидесяти до шестидесяти лет. Он был хорошо одет.

— Была ли у него прислуга?

— Я думаю, но он ничего не говорил об этом. Однако мне рассказывали о двух слугах, которых видели выходящими и входящими в дом, и предполагают, что они пали жертвой пламени, как и их господин.

— Это

очень невероятно.

— Почему же?

— Трудно предположить, что трое погибли в пожаре, если даже пожар застал их во время сна. Хоть один спасся бы, выскочив в дверь или в окно.

— Это совсем не так легко, как кажется. Окна заделаны решетками.

— Но дверь?

— У двери внутренняя решетка. И если эти люди спали, что очень вероятно, так как был поздний час, то, проснувшись, потеряли голову и не смогли найти выхода. Дом выстроен из сухого дерева, и его сразу охватило пламя. Заметьте, что если бы кто-нибудь спасся, его видели бы.

— Но, — заметил механик, — может быть, он не хотел показываться.

— Почему? — спросил Серван. — Что вы предполагаете?

— Что пожар не случаен, а для того, чтобы уничтожить следы преступления!

— Преступления! — вскрикнул побледневший домохозяин.

— Производили ли розыски на месте пожара? — продолжал Рене.

— Да.

— Нашли останки этих троих?

— Нет, ничего не нашли.

— Не знаете ли, сударь, — спросил Этьен, — не подъезжал ли к сгоревшему дому фиакр за час до пожара, в котором была девушка?

— Фиакр? Девушка? Я не слышал ни о чем подобном. Но постойте, мне рассказывали, что какие-то работники, подходя к пожару, слышали ужасный крик, крик женщины.

— И это все? Никто не обратил внимания на крик?

— В ту минуту — нет, но на другой день произошло событие, подтвердившее рассказ рабочего.

— Какое?

— В трещине каменоломни нашли тело девушки.

— Девушка была мертва? — прошептал Этьен едва слышно.

— Не знаю. Когда мне сказали об этом, я уезжал в Париж в страховую компанию. Я был слишком занят, чтобы обратить внимание на рассказ, но вы можете сходить в каменоломни и расспросить рабочих, нашедших тело.

— Где они? — спросил Рене.

— Направо от дороги, ведущей на холм патронного завода. Главного надсмотрщика зовут Симоном. Больше, при всем желании, я не могу ничего рассказать.

— Благодарю за сведения. Мы продолжим наши поиски.

Этьен и механик расстались с Серваном и пошли в указанное им место.

— Сомнение больше невозможно, — говорил Рене по дороге. — Берту привезли в этот проклятый дом сообщники негодяя, скрывшегося под именем Проспера Гоше. Дрова купили в Монтрейле явно для пожара. Несчастная девушка сумела убежать, но упала в трещину.

— Падение должно было

убить ее! — вскричал доктор. — Моей дорогой Берты нет больше!

— Не может быть! Это значило бы сомневаться в Правосудии Божьем. Я боюсь, как и вы, но еще надеюсь.

Они вышли на дорогу, ведущую к каменоломне. Навстречу им попалась тяжелая повозка с камнями.

— Где найти надсмотрщика Симона? — спросил Рене у рабочего.

— Во второй каменоломне направо. Я только что видел его.

Этьен и механик слышали издали глухой стук ломов по камням.

Наконец они очутились в большом пустом пространстве, где работали пять человек.

Рене Мулен повторил вопрос, с которым несколько минут назад обращался к рабочему.

— Симон — это я. Что вам угодно?

— Мы пришли узнать, знаете ли вы рабочих, которые утром 21 октября нашли здесь тело девушки?

— Да, сударь, я их знаю, — с улыбкой ответил Симон.

— Мы хотели бы поговорить с ними.

— Это нетрудно. Ее нашли Граншан, Ганюш и я.

Сильное волнение охватило друзей Берты.

Истина должна была открыться, но она могла быть ужасна.

— Девушка была жива? — едва мог выговорить Этьен.

Между вопросом и ответом прошло не более секунды, но она показалась веком для Рене и доктора.

— Жива, — ответил Симон.

Рене и Этьен вскрикнули от радости.

— Чудо, что не убилась. Не будь дерева, которое вы видите, она упала бы вниз и разбилась насмерть.

— Знаете ли вы ее имя? — спросил Рене.

Симон покачал головой.

— Она была без памяти и, следовательно, не могла говорить.

— Но, по крайней мере, не можете ли вы описать ее наружность?

— О да. Лет двадцати, белокурая и прелестная, как Мадонна, несмотря на смертельную бледность и кровь, покрывавшую все лицо.

— Двадцать лет, белокурая и прелестная! — вскричал Этьен. — Это Берта, я узнаю ее!

— Не нашли ничего, что помогло бы опознать ее? — спросил Рене.

— Ничего, кроме портмоне и ключа.

— Извините, — сказал Граншан, подходя, — была еще одна вещь, которую полицейский комиссар счел ненужной, но которая, я уверен, имеет значение.

— Что такое? Говорите!

— Номер экипажа. — И Граншан вынул из кармана билетик, который, развернув, подал Рене.

— Фиакр номер 13! — воскликнул Рене.

— Вы видите, что это она, — прошептал Этьен. — Ужасно!

— Да, это она, но ужасного ничего еще нет, так как она жива. Куда отвезли девушку?

— В Париж, в госпиталь святого Антуана, — ответил Симон. — Я и Ганюш помогали нести ее. Вы найдете ее в зале Святой Анны, постель номер 8.

Этьен и Рене были до такой степени взволнованы, что едва смогли поблагодарить рабочих.