Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт
Шрифт:
Не успел он уйти, как приехали менты.
– Ой, как хорошо, что ты не ушел! – это были Неделина и Капустин, два милицейских капитана. Оба уставшие и явно без настроения.
– Да-а-а… – протянул Огурцов, – явно успехами не блещете, сразу видно.
– Ты прав, Дмитрий Иваныч! – ответила следователь и устало опустилась на кушетку.
– Вот решили посоветоваться да дух перевести, – продолжила она, а Капустин в это время достал бутылку коньяка. Огурцов поморщился, но делать нечего – принес все остальное.
–
– Ой, каво я вижю… – голосом Евгения Леонова сказал Перцев, – капустно-огуречный салат… недельной давности!
Следователь схватила со стола какую-то папку и запустила ей в шутника:
– Я тебе покажу недельной давности!
– Ой, уж и пошутить нельзя. А не хотите ли ваш салатик поперчить? – недвусмысленно кивая на коньяк, спросил доктор Перцев.
– Слушай, отвали, а! – сказал Капустин, наливая рюмку. – Вот, хватани и топай. Нам надо кое-что обсудить.
Перчик еще немного понадоедал и наконец ушел.
Дождавшись этого, Капустин рассказал:
– Понимаешь, за это время мы так ничего и не накопали. Бьемся уже трое суток, практически не спим – и все впустую. Все твердят одно и то же, как попугаи… были… не видели… не знаем. И как ни опрашивали их, кто только не беседовал с ними – и я, и опера, и Наталья, – никто и на слово не изменил своих показаний.
– А нет ощущения, что они кем-то запуганы или просто подучены?
– Да как нет, конечно, есть. Это многажды судимый Иванов по кличке Длинный, – ответила следователь. – Понятно, что его боятся. А если боятся, значит, покрывают кого-то или что-то. И криминал там присутствует. Расскажи, Петрович! – обратилась она к Капустину.
– Лес! Уходы от налогов, незаконные порубки и продажа леса. Вот и весь криминал. Но этот бизнес давненько прибрал к рукам Большой человек из Города, а Иванов только корчит из себя пахана, которому все должны, а на самом деле…
– А на самом деле он играет роль Держиморды, – улыбнулась Наташа, – удар зубодробительный, удар скуловорот. А кроме этого, мы в тупике еще и потому, что толком не знаем, что это за смерть? То ли это убийство, то ли несчастный случай? И главное, не знаем, каково орудие преступления. Вот и пришли к тебе посоветоваться. Может, твой незамутненный ум идею какую подаст или нужная мысля нагрянет в твою светлую голову… – кокетливо улыбнулась Наталья.
Огурцов встал, подошел к окну и долго смотрел в прилегающую к моргу березовую рощу, где на другом конце мальчишки с азартом играли в волейбол.
– Слушай, Капуста, а ну-ка напрягись и вспомни, от кого ты первым услышал о том, что труп на складе лежит?
– Так от Светки-сторожихи. Она прибежала и сказала об этом.
– Нет, вспомни в деталях, в интонациях! – попросил
Капустин задумался и рассказал:
– Я во дворе складывал все для рыбалки… поглядывал на часы, прикидывая, когда Огурец и Перец подъедут… потом крик женский: «Товарищ капитан, там Аркашка…» Точно! – хлопнул себя по лбу Капустин. – Она крикнула: «Там Аркашку убило!»
– Во! Значит, откуда-то она взяла, что его именно убило, а не просто он мертвый лежит. А ведь в показаниях твердила, что кто-то его обнаружил уже мертвым. Вот и копайте возле нее.
– А что тут накопаешь – доказательств-то никаких. Ее слова против моих и все.
– Капустин, – вскочила с места Наталья, – поехали, есть идея. Спасибо, Доктор, – и они исчезли.
– Спасибо – сильно много, – пробормотал он, закрывая двери отделения. Тяжелый день понедельник закончился. Правда, совсем уже вечером он позвонил домой Капустину и спросил об успехах.
– Да никаких успехов. Светка-сторожиха уехала на неделю в город, а я ложусь спать. Устал, как… – и раздались короткие гудки.
В отличие от Капустина, уснувшего беспробудным сном, эксперт Огурцов в эту ночь долго заснуть не мог. Он и ворочался, скручивая в жгут простыню, вставал и смотрел в окно, пил воду. Потом включил радио и чуточку послушал: «…итак, пятидесятипроцентный рубеж не преодолел ни один из кандидатов… второй тур… Ельцин и Зюганов…» Потом нашел аптечку, выпил полтаблетки чего-то снотворного, но все равно до двух часов так и не заснул.
Его все мучила одна навязчивая мысль: как погиб рабочий со склада? Чем причинены такие повреждения? И еще: где-то в глубине сознания крутилась мысль о том, что с чем-то таким уже он встречался, где-то видел… надо вспомнить… где? И, уже совсем засыпая, он вспомнил!
Утром Огурцов прибежал на работу пораньше и позвонил Неделиной:
– Слушай, Наталья Ивановна, подойди сразу же ко мне – я кое-что вспомнил… да… да… нет… по рабочему… жду! – И положил трубку.
Следователь приехала быстро и прямо с порога потребовала:
– Выкладывай!
– Ты присядь, а я пока чай приготовлю, – и загремел кружками и чайником.
– Я, как ты возможно знаешь, перед поступлением в институт служил в армии… В танковых войсках… механик-водитель. И однажды я видел, как во время буксировки танком застрявшего в грязи грузовика порвался трос и, отлетев в сторону, наткнулся на березку, обмотался вокруг ствола на несколько оборотов, да так плотно, что мы потом с трудом его размотали. А представь себе, что и на лесоскладе порвался какой-то трос… Хотя трос металлический, – задумчиво произнес Эксперт, – он бы такие ссадины, да и раны оставил на шее. Скорее это веревка… И тоже обкрутившаяся вокруг шеи несколько раз. Есть там такая веревка? Вернее – фигурировала в показаниях веревка?