Сыскное агентство
Шрифт:
Все это длилось какие-то секунды.
Но уже десятки агентов вбежали на яхту, схватили «хозяина» и «капитана», забрали груз, все фотографируя, снимая кинокамерой; быстроходный катер, отрезав путь надувной лодке, приблизился к ней и снял с нее экипаж; мужчин, что приехали на машине, запихнули в полицейский фургон. Кругом стоял шум, крик, рев моторов, женский визг (остальные-то девушки не были тайными агентами и в панике метались по яхте).
Наконец операция закончилась. Преступников и контрабанду увезли, на яхте начали обыск, Сабину понесли в санитарную
Никто не мог понять, почему он спешил.
– Чего ты торопишься? – удивлялся Лоридан. – Теперь-то куда спешить? Шмидту уже все доложили, подняли беднягу среди ночи с постели. Поспим, отдохнем. А твоя Сабина – молодчага, вот уж не догадался бы! Ты ее когда-нибудь у нас видел? Я – нет.
– Вот и узнай завтра с утра, как она. Выкарабкается? А меня, Лор, извини. У меня дома серьезное дело. Нужно поспеть.
Лоридан подозрительно посмотрел на своего друга, прикидывая, что это за «серьезное дело» – блондинка или брюнетка, и пожал плечами.
Но серьезное дело Кара было действительно серьезным – завтра в шесть часов вечера истекал срок его явки в банк. Участвуя в операции, он ни на минуту не забывал об этом. Мысль о банке всегда была при нем. И он всегда точно рассчитывал время. С запасом. Если б операция с яхтой затянулась, он под каким-нибудь предлогом съездил бы в свой город из любого места, где могла задержаться яхта. Впервые на этот раз время было впритык. Хотя если самолет вылетал в семь, то уже в девять, а то и раньше он будет на месте. И все же его грызло беспокойство.
Приехав на аэродром, он уселся в кресло и задремал.
Не так-то долго ждать. Уже четыре часа ночи.
В половине седьмого он подошел к кассе, взял билет и стал прохаживаться по холлу аэропорта. Аэропорты в этих курортных городах были маленькие, местные, их обслуживали тоже маленькие тихоходные самолеты.
Кар нетерпеливо поглядывал на часы. Наконец объявили посадку. В столь ранний час пассажиров было мало. Какие-то обалдевшие туристы, сонные бизнесмены – всего человек тридцать. Зарокотали моторы, подпрыгивая и трясясь, самолет понесся по взлетной полосе и наконец поднялся в воздух.
Уже через пять минут Кар спал мертвым сном.
Он проснулся от толчка, самолет приземлился. Кар сладко потянулся и тут же провел рукой по подбородку. «Таким небритым я еще никогда не был», – подумал он.
Потолкавшись в узком проходе, где на что-то ворчащие пассажиры гуськом черепашьим шагом покидали кабину, Кар вышел к трапу и остолбенел.
На фасаде здания аэропорта он прочел название того городка, из которого вылетел.
– Что случилось, куда мы прилетели? – ничего не понимая, спросил он у стюардессы.
– О, вы знаете, это такой редкий случай, я три года работаю, и это первый раз…
– Да в чем дело, черт возьми!
– Грозовой фронт.
– Но мне надо лететь! Я не могу ждать! – закричал Кар, прекрасно понимая бессмысленность своего протеста.
– Конечно, конечно, – профессионально заулыбалась стюардесса. – Я уверена, что это ненадолго.
Что оставалось делать? Мечась, как тигр в клетке, по холлу аэропорта, он без конца смотрел на часы, на экран объявлений, подходил к справочной. Пассажиров все время обнадеживали, но ничего не менялось.
Когда время перевалило за полдень, он взял себя в руки и стал просчитывать все варианты. Стало ясно, что ни на местном поезде, ни на машине он до закрытия банка вернуться в свой город не успеет. Значит, по-прежнему оставался самолет. А следовательно, ожидание.
То, что пережил за эти часы Кар, не опишешь. Время тянулось чудовищно медленно и одновременно бежало слишком быстро. Большинство пассажиров – а их уже много собралось па все рейсы – молча сидели, тупо и обреченно глядя в пространство.
Грозовой фронт оказался не выдумкой гидрометеорологов. В какой-то момент с моря стремительно налетели тучи, небо стало густо-свинцовым, засверкали молнии, раскатисто прокатывал свои рулады гром, сплошной дождь завис над взлетной полосой, ангарами, зданием аэропорта.
Постепенно дождь ослабел, тучи ушли, и небо посветлело. Но посадки все еще не объявляли.
Кар понял, что положение становится критическим, он вошел в телефонную будку и позвонил в банк управляющему отделом сейфов.
– Это говорит Альберт Кар! – торопливо, волнуясь, закричал он. – Я в другом городе, из-за этого проклятого грозового фронта задержаны все вылеты. Я могу опоздать к закрытию…
– Я понимаю, господин Кар, – услышал он любезный голос управляющего. – У вас, кажется, сегодня последний день. – Он сделал паузу, послышался шелест бумаг. – Да, вот я вижу, у вас сегодня последний день подтверждающей явки.
– Да! Да! – еще громче закричал Кар (ему почему-то казалось, что это звучит убедительней). – Но поймите, гроза! Не летают самолеты! Это единственная причина задержки. Я могу опоздать…
– Я понимаю, господин Кар, – прозвучал тот же любезный голос. – Но вот тут параграф третий нашего договора, читаю: «Если я не явлюсь лично, и только лично, до истечения назначенного срока…»
– Да поймите вы, наконец, – орал Кар, – не летают самолеты, ясно? Не летают…
– Я понимаю, господин Кар. – Голос оставался прежним. – Но мы всегда твердо выполняем требования клиентов, здесь ваша подпись, вы просите не считать телефонные звонки… Ведь бывает, что звонят по принуждению…
– Хотите, – Кар хрипел в трубку, – я сейчас позову свидетелей, начальника аэропорта, полицейского, они подтвердят, все подтвердят!
– Извините, господин Кар, – впервые в голосе послышалось тщательно скрываемое нетерпение, – наш банк еще ни разу не нарушал приказов клиентов. Вы сами потребовали, чтоб считалось только ваше личное присутствие. Так что постарайтесь прийти до закрытия. Извините…