Сыскное агентство
Шрифт:
Он простоял там долго, спрятавшись в кустах расположенного напротив, судя по всему, необитаемого дома. За это время на «прием» к Бьорну приходило три человека. Он всех их заснял с большим увеличением специальным фотоаппаратом, позволявшим снимать в темноте.
На следующий день он сфотографировал еще двоих. И совсем не удивился, когда на третий день увидел Лиоля. Было бы странно, если б тот не ходил сюда. Взял в техническом отделе якобы нужный ему для выполнения очередного задания аппарат, с помощью которого по вибрации оконных стекол можно было подслушивать
О том, чтобы забраться в дом, Кар и не помышлял, он понимал, что встречавшим его за дверью агентом охрана дома, конечно, не ограничивалась.
Каждый раз он добывал очередную порцию снимков, узнавал людей, записывал номера машин (и такое бывало). Кар размножал все это в трех экземплярах и дополнял ими конверты, лежавшие в банках в арендованных им сейфах.
Проводил он свою разведывательную работу и в недрах «Ока». То, что раньше совершенно не интересовало его, как, впрочем, и большинство других рядовых агентов, теперь он фиксировал, запоминал, сопоставлял.
Он задавал «случайные» вопросы, заглядывал ненароком в безразличные ему раньше документы, заводил беседы с коллегами, особенно когда они были под хмельком. Что-то незаметно фотографировал, что-то записывал на миниатюрные диктофоны.
Его досье росли, и теперь в его банковских сейфах хранились уже не конверты, а толстые пакеты.
Как-то позвонил Эдуард. Он поинтересовался делами Кара, спросил, не собирается ли тот возвращаться в Университет. Из деликатности не спрашивал, почему Кар бросил учебу и чем вообще занимается сейчас, считал, что из-за Серэны.
– А мы готовим великолепную акцию, – похвастался Эдуард, что было ему несвойственно, – хочешь знать – приходи.
– Приду, – сказал Кар, – или давай пройдемся. «Может, теперь линия прослушивается?» – подумал он.
Они встретились в сквере, откуда открывался чудесный вид на порт – на золотые цепочки фонарей, ярко освещенные корабли, мигающие огни маяков. Они сидели на железной скамейке, над ними шелестели листья пальм.
– Так вот, – увлеченно повествовал Эдуард, время от времени машинальным жестом поправляя очки, – ты знаешь, что миролюбивые армии нашего блока, – он усмехнулся, – проводят учения как раз тут, ну, в ста километрах за нашей границей. Демонстрируются дружба и могущество двух армий. Высадка десанта на побережье врага. Знаешь?
– Ну знаю, газеты читаю, – подтвердил Кар. – Надеюсь, вы не собираетесь атаковать союзный флот?
– Представь себе, собираемся! – рассмеялся Эдуард. – И притом с воздуха. Хотим бомбардировать высадившиеся части. С воздуха.
Кар молчал, он не понимал.
– Значит, так, – продолжал объяснять Эдуард, – мы зафрахтовали вертолет. Не думай, это трудная штука. Но тут помог Лиоль, у него какие-то там знакомства на аэродроме. Вертолет прогулочный, но на время военных учений все прогулочные полеты запрещены. Так вот…
– Лиоль? –
– Лиоль у нас член комитета по проведению акции и, между прочим, очень активный, я тебе уже говорил. Оказался смелый парень. Так вот, мы загружаем в вертолет несколько корзин цветов – белых и зеленых – словом, цвета «Очищения». (Белый – символ духовной, а зеленый – экологической чистоты.) В момент высадки, когда десантники будут атаковать береговые укрепления, наш вертолет окажется над ними, и мы выбросим на головы солдат цветы. Мы хотим сказать этой акцией: «Единственные снаряды, которые могут падать на человечество, – это цветы, символы жизни, а не смерти». Ну как?
– А кто полетит в вертолете? – спросил Кар.
Эдуард удивленно посмотрел на него:
– Кто полетит? Я полечу, Роберт, Ингрид, Лиоль, еще человек пять наших активистов, наиболее энергичные.
– Вы не боитесь, что вам помешают? Надо ведь взлететь, пересечь границу, полетать над территорией, где идут учения, вдруг собьют?
– Взлететь взлетим. У нас хороший пилот – друг Лиоля, у него есть разрешение на перелет границы. Лиоль сказал, что все будет в порядке. Конечно, нас, скорей всего, заставят приземлиться. Ну и что, цветы-то уж сбросим. Оштрафуют, продержат в участке пару дней и отправят обратно. Мы ведь действительно сбросим не бомбы, а цветы, и вряд ли они кого-нибудь поранят, даже если солдаты будут бегать без касок.
– Да, конечно, – рассеянно поддакнул Кар, он был занят своими мыслями. – И когда вы собираетесь загрузиться в ваш вертолет?
– По нашим сведениям, высадка начнется в семь утра послезавтра. От города туда километров двести, до границы сто и еще сотня. Это минут сорок. Словом, в шесть мы будем на аэродроме. А Лиоль так вообще там будет ночевать – проследит, чтоб ничего не случилось с цветами, мы их, кстати, уже спрятали – десять корзин цветов – в домике около аэродрома. За два дня не завянут.
– Скажи, Эдуард, а кто знает, где спрятаны цветы?
– Никто не знает, даже пилот, – ответил Эдуард, он снова удивленно взглянул на Кара. – И потом, они будут там под охраной Лиоля. А почему ты спрашиваешь?
– Значит, спрятали в надежном месте?
– Да что ты беспокоишься! Я ж тебе говорю – сегодня ночью туда поедет Лиоль и за всем проследит.
– Ну что ж, желаю успеха. – Кар поднялся: – Действительно, вы придумали остроумную акцию. Пойду спать.
Они попрощались, и Кар торопливо направился к дому.
Он поднялся к себе и быстро переоделся. Надел джинсовые брюки, черный свитер, пиджак, тот самый, с футляром для ножа, надел наплечную кобуру с пистолетом и прикрепил второй пистолет к ноге, засунул в карман черный капюшон с прорезями для глаз. Прихватил миниатюрный диктофон, моток нейлонового шнура. Все эти причиндалы, напоминавшие реквизит для детективного фильма, числились в арсенале многих частных агентов.
Кар спустился к машине, включил мотор и выехал на ночную улицу.
Он подъехал к дому, где жил Лиоль, и принялся ждать.