Сюрприз для Большого Босса

Соловьева Елена

— Что же касается приказа Марка Борисовича, — добавила Тетушка, — его придется исполнять.

— У меня немного болит голова, — попыталась соврать Ира.

— Это не повод отлынивать от работы, — заявила экономка. Улыбнулась краешком губ и добавила: — Тем более что ты не выглядишь больной.

— Только смерть избавит тебя от работы, — несмешно пошутила Вера.

Ирине все же пришлось нести кофе и завтрак. Подхватив поднос, она бойкой походкой направилась к кабинету Левина. Все равно они должны когда-то встретиться. И обсудить произошедшее —

в спокойной атмосфере. Так почему бы не сделать это сейчас?

Стоило Ире войти, как Марк отложил документы и, сцепив руки в замок, положил их перед собой на столешницу. Дождался, пока горничная поставит поднос, поймал ее короткий взгляд.

— Присядь, — требовательно произнес Марк.

Указал на стул напротив и откинулся в кресле. Его поведение и поза красноречиво намекали на то, что разговор предстоит серьезный. И долгий. Во взгляде хозяина особняка читалось напряжение, сомкнутые в тонкую линию губы придавали волевому лицу решимости. Кажется, за прошедшую ночь Марк многое успел обдумать. И принять решение.

— Вы приказываете мне как горничной? — поинтересовалась Ирина, стараясь не выдать собственного волнения.

Сердце так гулко колотилось о грудную клетку, точно было пташкой, пойманной в силки. Нервы словно бы превратились в плотно сжатую стальную пружину, готовую в любую секунду соскочить с места.

Прошедшая ночь стала для обоих испытанием — и для Ирины, и для Марка. Он готовился к активным действиям. Она знала, что лучшее средство защиты — нападение. Головная боль ее была вовсе не выдумкой, но даже она не помешала сохранить здравомыслие.

— Я не приказываю, прошу, — смягчился Марк. Снова указал на стул: — Мы можем поговорить? Постараюсь не занять много времени.

Подобное обращение с горничной польстило Ирине, и она исполнила предложенное. Села, аккуратно расправив подол. Положила руки на колени, напоминая школьницу-отличницу. Белый фартук и униформа только усиливали сходство. Не хватало кос с бантами.

А если добавить беленькие гольфы — непременно беленькие, — то образ можно считать завершенным.

Фантазия Марка настолько разбушевалась, что, кроме бантов и гольфов, на Ире не осталось ничего. Но он успел уяснить, что образ девушки может быть обманчив. Потому тряхнул головой, точно высыпая из нее непрошенные мысли и образы.

— О чем вы хотели поговорить? — поинтересовалась Ирина, выдерживая завороженный взгляд. — У меня действительно много работы по дому…

— О нас! — решительно заявил Марк.

Его настойчивость и умение выделить главное поразили Ирину. Она полагала, что жених воспользуется уловками и попытается водить ее занос. А вместо этого он немедленно выложил козыри.

Что ж, такое поведение достойно похвалы. И все же…

— Вы — мой работодатель, я — ваша подчиненная, — отозвалась Ирина без тени улыбки или кокетства, переняв манеру общения Марка. — Что еще тут можно обсуждать?

Со стороны могло показаться, будто они совершают серьезную сделку или обсуждают проект века. Оба напряженные, сдержанные.

Но

какими бы холодными они ни пытались казаться друг другу, между ними искрило так, что могло запалить весь особняк. Тщательно сдерживаемый пожар чувств рвался наружу, превращая взгляды собеседников в шаровые молнии.

— Это главная причина того, что вы отказываетесь со мной встречаться? — спросил Марк. Оперся на локти, перегнулся через стол, приблизив свое лицо к лицу Лизы. — Считаете, между хозяином особняка и горничной не может быть никаких близких связей?

Ирина собиралась было съязвить, что со стороны Марка не было и намека на то, что они встречаются. Он всего лишь хотел воспользоваться ее телом, не более того. Или та встреча в кинотеатре все же была проверкой — испытанием для них обоих?

Ирина не знала точного ответа на этот вопрос. Сделала три глубоких вдоха, успокаиваясь, и произнесла ровным голосом:

— Не мне мешает ваш статус, а вам, Марк Борисович. Это вы опасаетесь показываться на публике с горничной. Мы для вас не больше, чем расходный материал. Можно уволить одну и легко найти на ее место другую.

— О чем это вы? — насторожился Марк.

Его высокий лоб перечеркнула глубокая складка.

Ирина победно улыбнулась. Неужели Марк Левин надеялся, что его связь с Ольгой не станет достоянием и предметом разговоров между прислугой? Можно заставить людей работать до изнеможения, но невозможно лишить их темного удовольствия обсуждать других. Особенно хозяев. Особенно служащими.

— Ольга, — напомнила Ирина. — Вы действительно были с нею близки, а потом уволили? Нет, я не любитель сплетен, но бывают моменты, когда невозможно заткнуть уши и притвориться глухой.

На лицо Марка наплыла хмурая тень. Кажется, совсем не такого итога разговора он ожидал. Вот только Ирина далеко не простушка, ей мало красивых фраз и пустых обещаний. Ей нужны иные доказательства.

— Я надеялся, эта история давно утихла, — признался он. Кашлянул в кулак и снова откинулся на спинку стула. — Вам действительно интересно, что произошло с Ольгой? Это так важно?

— Безумно, — призналась Ирина. Закинула ногу на ногу и сцепила руки на колене. — Не подумайте, что мне интересны подробности. Важнее то, почему вы избавились от девушки, с которой долгое время делили постель.

— Не такое уж и долгое, — мрачно заметил Марк. Взглянул исподлобья и, с трудом выжимая из горла слова, признался: — У меня действительно была связь с Ольгой. Признаюсь, я купился на ее показную скромность и миловидность. Я не святой, Лиза, и не собираюсь это скрывать. У всех есть недостатки. Есть только одна вещь, которую я не в силах простить.

— Какая же?

— Ложь! — рявкнул Марк и обрушил кулак на ни в чем не повинную столешницу.

Чашка жалобно звякнула о блюдечко, подпрыгнула тарелка с тостами. Кажется, сама того не ведая, Ирина затронула больную для Марка тему. И он пришел в бешенство — таким обитатели особняка видели хозяина крайне редко.